Кризис интеллигенции?
Автор
Сообщение
| Я тут недавно читал статью про русскую интеллигенцию, думал что за чушь. А оказывается вот оно - интеллигенция. Люди которые в меру своей недоученности стараются проповедывать свои взгляды на жизнь. Которые им внушил кто то и в которых они до конца сами не разобрались. Им просто надо показать себя и все. Они думаю что во благо народа, а получается вон как...
Толкать идеи христианства сейчас нет смысла, все мы теперь знаем что все непонятное - это просто малоизученное. Солнце же оказывается не господь на небо выкатывает, и само оно тоже почему то не господь. Даже странно почему так, вроде все по другому думали  _________________ Censored |
| Какой кризис?
Чего кризис? В этой стране не может быть кризиса, связанного с неурожаем сахарного тростника. |
OLEGA
Заслуженный писатель
Пол:
Зарегистрирован: 07.12.2004
Сообщения: 17374
Откуда: инженигерия
Статус: Offline
Заслуженный писатель
Пол:
Зарегистрирован: 07.12.2004
Сообщения: 17374
Откуда: инженигерия
Статус: Offline
| Эстет
Как это нету? А как же Васисуалий Лоханкин?  _________________ Выбирай, что тебе делать. Тогда ты всегда будешь делать то, что выбрал. Настоящий радиолюбитель, открыв спичечный коробок и обнаружив там спички, смотрит на них С УДИВЛЕНИЕМ )) |
Лихоим
Вольный художник
Пол:
Зарегистрирован: 21.09.2007
Сообщения: 3474
Откуда: The Cave
Статус: Offline
Вольный художник
Пол:
Зарегистрирован: 21.09.2007
Сообщения: 3474
Откуда: The Cave
Статус: Offline
| Интеллигенция вымерла, так и не родившись _________________ ...No One Here Get's Out Alive |
Лихоим писал(а): Интеллигенция вымерла, так и не родившисьее поколениями воспитывать надо... так что еще лет 50-100 подождать надо |
Лихоим
Вольный художник
Пол:
Зарегистрирован: 21.09.2007
Сообщения: 3474
Откуда: The Cave
Статус: Offline
Вольный художник
Пол:
Зарегистрирован: 21.09.2007
Сообщения: 3474
Откуда: The Cave
Статус: Offline
| Кузинский
Ну если учесть, что у нас ее поколениями травили, как вредных насекомых, то по идее уже иммунитет выработаться должен был... _________________ ...No One Here Get's Out Alive |
| Существует ли проблема конфликта интересов по линии власть-народ? Да, конечно.
Существует ли проблема конфликта интересов по линии, в русской транскрипции, власть-интеллигенция? Отрицать это - значит отрицать всю русскую историю, по крайней мере XIX-XX веков. А существует ли конфликт интересов в паре народ-интеллигенция? Здесь уже ответ не столь категорично однозначен. Но даже если придерживаться, в общем-то, классового подхода, суть которого в определении интеллигенции как мыслящей, или передовой (не ретроградски же мыслящей, то есть все равно получается - передовой), части общества, то конфликт непременно вырисовывается. Хотя бы как конфликт нового и старого, что многие считают конфликтом хорошего с плохим. Таким образом, как ни крути, имеем мы в нашей сегодняшней России треугольник конфликтов: власть-народ (избиратели)-интеллигенция. Но треугольник не равносторонний, а по крайней мере равнобедренный. Власть нравится народу. Народ нравится власти. Так утверждает Путин (по свидетельству Сергея Доренко), да и сам президент (например, во фразе: "Возможно, мы с народом ошиблись"). А интеллигенции не нравится ни Путин, ни народ (по крайней мере тем, что он Путина поддерживает). Конечно, Путин (и народ) не нравятся не всей интеллигенции, а лишь ее передовой части (то есть передовой части передовой же части общества, то есть передовой во второй степени). И, естественно, Путину не нравится не вся интеллигенция, а только "передовая часть во второй степени". Но я огрубляю условия нашей задачи (то бишь конфликта) - для лексического удобства. Поэтому всюду, где ниже я буду употреблять термин "интеллигенция", его надо понимать именно в значении И2, а для простоты -интеллигенция-2. Замечу, однако, что именно интеллигенция-2 считает себя собственно интеллигенцией и мыслящими людьми. А тех, кто не И-2, кем-то или чем-то иным. Также замечу, что среди И-2 есть еще И-3. Это те из И-2, кто говорят от имени всей И-2, и говорят в основном по телевидению. Еще замечу, что описанный мною треугольник конфликтов вполне доказал свою реальность в дискуссии вокруг нового (старого) гимна России, к чему я еще вернусь. Наконец, последнее предварительное замечание. Хотя данная статья задумывалась мною давно, окончательным побудительным мотивом к ее написанию стала неожиданно бурная реакция (по крайней мере в Интернете) на мой текст из предновогоднего номера "НГ", текст, озаглавленный "Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?" В почти что двухстах только интернет-откликах на него я получил как благодарности (восторженные и осторожные - "цинично, но правда"), так и отповеди (насмешливые, например, несколько банальное "Васисуалий Лоханкин", и разящие в самое сердце - "подлец"). А ведь в статье "про милых" речь как раз и шла о самом что ни на есть интеллигентском вопросе: о морали и политике (кстати, в последний абзац той статьи вкралась забавная опечатка: вместо "проповедь имморализма" напечатано "проповедь империализма" - а ведь это далеко не всегда синонимы). Словом, тема "мораль и политика", читай "интеллигенция и власть", сегодня - это блокбастер (так или примерно так наши И-3 и выражаются). То есть И-3 и даже И-2, а может, и вообще И-1 эту тему "хавают" (как опять же выражается наша И-3, беря все лучшее и из русского, и из английского, то есть Шекспирова, языков). Смачная тема, сказал бы я. * * * В начале статьи я не случайно вспомнил о выборах и о предвыборных и поствыборных упреках в адрес центральной власти. Если раньше, год назад, эти упреки, а особенно их алогичность и порой неполную искренность можно было отнести на счет естественных пропагандистских приемов, используемых во всякой предвыборной борьбе, то сегодня они, как мне кажется, свидетельствуют о куда более серьезных вещах - о непонимании частью интеллигенции реальных проблем, стоящих перед Россией, а следовательно, и ее народом и избранной им властью, отсюда - и непонимание мотивов и содержания конкретных действий власти, неверная, а то и предвзятая их трактовка. Но это еще не все. Может быть, еще более серьезная проблема мне видится в другом. Интеллигенция, точнее та ее часть, которая, будучи фаворитами СМИ, говорит от имени всей интеллигенции, а то и от имени всего общества, не имея, правда, при этом должным образом оформленных верительных грамот, не понимает и не хочет понимать того, что ждет общество от самой интеллигенции. Ждет именно сегодня, когда необходимо, наконец, переломить большинство негативных тенденций в развитии страны. Для чего нужно действовать, работать, дело делать, а не только бесконечно обсуждать, чем плох был режим коммунистов, чем - режим Ельцина, чем теперь плох режим Путина. * * * Моя статья не претендует на всеохватность. Тем более что вопрос о русской интеллигенции - один из главных "проклятых вопросов" России последних двух веков. Конечно же, обо всем я сказать не смогу. Есть и другая опасность - и я ее вижу. Как это кто-либо осмеливается судить и оценивать интеллигенцию, да еще в ее святом негодовании поступками власти?! Не стану напоминать, что наша интеллигенция очень даже умеет, когда ей выгодно, с властью сосуществовать и власть обслуживать. Допустим, этого не было - особенно у тех, кто сегодня выводит свое "диссидентство" даже не от академика Сахарова, а едва ли не от Марфы Посадницы и декабристов. Но почему же не судить? Разве лишь потому, что к голосу интеллигенции надо только прислушиваться, ему надо внимать, в лучшем случае - ему надо верить. Но спорить, не соглашаться, а тем более игнорировать ее, интеллигенции, слова недопустимо. Кто завел такой порядок на Руси, не знаю. Сдается мне, что сама русская интеллигенция. Но в этом случае порядок - в отличие от многих случаев, когда как раз порядка-то нам и не хватает, - действует неукоснительно. У меня даже сложилось впечатление, что последние два-три века власть в России постоянно пребывает в страхе перед "судом интеллигенции" и оттого и не делает многое из того, что надо бы и что та же самая интеллигенция от нее требует. Только давайте не путать "голос общественности", "голос общества" с "голосом интеллигенции". К голосу и суду общества российская власть как раз традиционно мало прислушивается, зато перед "голосом интеллигенции" трепещет. А ведь он часто не является даже и просто голосом всей интеллигенции, а лишь малой, я бы сказал - телевизионной, ее части. Вообще в последнее время кажется, что интеллигент это тот, кого показывают, дав соответствующие титры, телеканалы. Если ты не на экране, то вроде бы и не интеллигент, а так - в лучшем случае "россиянин". Статью свою я назвал намеренно неправильно "Власть, общество и интеллигенция..." Интеллигенция как социальная группа - всего лишь часть общества, но с большой охотой себя из него выделяющая. Выделяла до Октября 17-го года, но еще активнее стала выделять - после него, в советские времена. В Советском Союзе интеллигенция была канонизирована, обожествлялась ничуть не меньше Ленина. И, кажется, сама поверила в свое божественное происхождение. И я бы поверил, особенно сейчас, когда власть больше чем когда-либо нуждается в советах умных, знающих не только истину, но и исключительно моральные пути ее достижения людей. Да советы эти - прямо противоположные. К кому прислушаться? Одни интеллигентные люди советуют, например, реструктуризировать РАО "ЕЭС России" "по Чубайсу". Другие, не менее интеллигентные, утверждают, что "по Чубайсу" не только не нужно, но и категорически нельзя. Как быть, чтобы и самому остаться интеллигентным, и дело правильно сделать? По-моему, надо сделать так, как советуют настоящие специалисты в этой сфере, и уж интеллигенты ли они при этом или нет - дело второстепенное. Так же как и то, правые они или левые, демократы или ортодоксы-коммунисты. Интеллигентность - это не профессия. Если даже включает в себя (а ведь включает, если судить по нашим дискуссиям) такое качество, как искусство давать советы всем и по любому поводу. Пример с РАО "ЕЭС России" неудачен? Согласен, что не во всем удачен, но в главном - удачен. В ответе на вопрос: к кому прислушиваться? Возьму более удачную тему. Настолько удачную, что мало кто из - позволю себе прямоту, необходимую в откровенном разговоре, - патентованных и просто телевизионно знаменитых интеллигентов по этой теме не высказался. Тему гимна России. Не буду говорить о моем, в частности, предпочтении музыки Александрова. Поговорим немного об аргументах тех, кто был против этого решения. Почти всегда первым звучал аргумент - я под эту музыку не встану. Казалось бы, аргумент свободного человека. Только что делать со свободой тех, кто именно под эту музыку и хочет вставать с места? Следующий аргумент: у меня этот гимн ассоциируется со сталинизмом. А что делать с теми десятками миллионов стариков, в сознании которых этот гимн ассоциируется с регулярно выплачиваемой пенсией, на которую можно нормально жить? Нормально в том смысле, что не голодать и не собирать старье по помойкам. Гимн, конечно, выше колбасы. Особенно когда колбаса есть в твоем холодильнике. Как и сам холодильник. Конечно, эти миллионы стариков-пенсионеров не интеллигенты, не "мыслящая часть" общества, может быть, даже сталинисты. Но коль скоро мы, интеллигенты, демократы, мыслящие антисталинисты своими реформами им пока даже того, что у них было "при коммунистах", не обеспечили, может быть, дадим им хотя бы гимн? Будучи интеллигентными гуманистами. Следующий аргумент - опросы показывают, что за музыку Александрова большинство, но не абсолютное, а относительное. Но за "Патриотическую песню" Глинки вообще меньшинство; следовательно, "против нее" (по логике тех, кто этим аргументом пользуется) большинство не только абсолютное, но даже подавляющее. Или нужно было вынести вопрос о гимне на референдум и у кого-то есть сомнения в том, каков бы был результат? Ведь пенсионеры-то голосовать придут, а молодежь - вряд ли. Еще один аргумент: демократия - это не только когда решение выносится голосами большинства, но и учет мнения меньшинства. Правильно. Только как в этом случае его учесть? Три куплета спеть под Александрова, а один под Глинку? Возмущение не обязано быть технологичным, а вот совет, тем более от мыслящего человека - должен быть технологичен непременно. Дискуссия о гимне, проведенная силами интеллигенции на страницах газет и с экранов телевизоров, в некоторых своих аспектах поразила меня именно тем, в чем некоторые интеллигенты обвиняют власть. Своей недемократичностью, нетерпимостью к чужому мнению и далеко не интеллигентными приемами полемики. Например, один противник гимна Александрова сказал буквально следующее: единственное, что хорошего сделала Россия в XX веке (имеется в виду советский период), - это победа над фашизмом. Вы слышите - единственное хорошее! Если бы в споре со своими учеными коллегами этот господин сказал такое, его подняли бы на смех как просто необразованного человека. А перед многомиллионной аудиторией - сойдет! Возможно, этот господин выразился столь неграмотно и непристойно в пылу полемики. Но, кажется, и в пылу полемики интеллигент должен оставаться интеллигентом. И хотя бы не врать. * * * Наша интеллигенция вообще не чурается непотребных слов - теперь уже и в широкой аудитории. В связи с этим хотел бы заметить вот что: к месту сказанные, даже публично, эти слова бывают очень даже полезны. Когда вы в темном дворе встречаетесь с хулиганом (даже прежним, советским, не говоря уже о нынешних отмороженных), вести с ним интеллигентный разговор будет вам крайне затруднительно, если не вообще бесперспективно. А вот парой-тройкой крепких выражений делу своего спасения, может быть, и поспособствуете. Больше года назад, когда Владимира Путина в десятый или двадцатый раз журналисты спросили, не слишком ли он неинтеллигентно ведет себя с террористами, Путин сказал: "Если в туалете террористов застанем, то и в сортире будем мочить!" Неинтеллигентно? Согласен. Только, кажется, после этих слов дело-то и пошло. А до того все еще некоторые, включая самих террористов, считали, что Россия по-прежнему будет подставлять вторую щеку после того, как ей ударили по первой, а найдя террориста, сначала сдаст его в руки правозащитников и лишь потом, если они разрешат, возможно, осмелится отдать под суд. В последнее время опять громко зазвучали требования отдельных телевизионных интеллигентов (сколько, кстати, их у нас - сотня наберется?) к России и ее властям: покаяться за содеянное. Грехов в нашей прежней и нынешней жизни было много. И преступлений хватало. Так что покаяться есть за что. Не этим ли, впрочем, занимаемся мы, как минимум, с появления на наших экранах фильма "Покаяние"? Каемся перед Западом. Перед Востоком. Перед Югом. Перед Севером (Крайним). Перед народами Западной и Восточной Европы, Центральной Азии и Азии вообще, Дальнего Востока, Африки. Перед странами Балтии, СНГ, перед репрессированными народами и не репрессированными. Перед всеми. Иногда - если почитать наши газеты, до сих пор практически каждый день выходящие с покаянными статьями, - в вине мы перед всем миром. Точка зрения, прямо говоря, несколько странная, но по-своему заслуживающая не уважения, конечно (кто же будет уважать того, кто буквально во всем и перед всеми виноват), но снисхождения. И ведь заметим, что власть кремлевская никому ни в чем ни раскаиваться, ни каяться не запрещала. Процесс идет своим естественным путем. Что же до требования к нынешнему президенту России покаяться в грехах тех, кто до него занимал пост главы государства, и извиниться перед всеми, кого обидело российское государство, то я бы предпочел, чтобы он сначала сделал что-либо существенное на этом посту, а уж затем, когда будет лично ему чем гордиться, подумал и о публичном покаянии. А то как-то неинтеллигентно будет, едва войдя в Кремль, не наладив еще по-настоящему дела в стране, извиняться за предшественников, каждый из которых что-нибудь да сделал не только для своей страны, но и для многих других. Представим себе такую ситуацию. Взрослый сын, получив из рук отошедшего от дел отца полуразрушенный дом, вместо того, чтобы заняться его срочным ремонтом, а еще лучше - капитальной перестройкой, выйдет на площадь и станет всем рассказывать: дед у меня был кровопийцей, дядя - пьяницей, бабка - гулящая, прадеды - убийцы да и вся семья наша - вертеп преступлений и разврата. Если даже это правда, что еще надо доказать, то и в этом случае не выкинет ли в общем-то нормальная, хоть и не очень благополучная семья нового своего главу из дома? Сначала сделай лучше других - потом и суди, и кайся за них. А пока не сделал - работай. * * * Я уже сказал, что власти вроде бы полезно прислушиваться к советам интеллигенции. Да и прислушивается по мере сил. Как и все, чиновники, включая высших, одних газет за последние десять лет прочитали тонны. Газет тонны, а наиболее активных в них авторов из интеллигенции - сотня-две. Всех уже по фамилиям и именам знаем. И вот, прислушиваясь к голосу "мыслящей части общества", что могли понять чиновники? Что в 1991 году Борис Ельцин - надежда демократии, а в 1992-м - ее губитель, в сентябре-октябре 1993-го - опять отец, в 1994-1995-м - опять губитель, в 1996-м - спаситель, в 1998-м и особенно 1999-м - вновь губитель. А теперь, оказывается, "путинский режим" не то что хуже "ельцинского", а и вообще - то ли диктатура, то ли деспотия. А может, нужно просто год-другой подождать, новый взгляд на "путинский режим" и появится? Тем более что пишут эти статьи примерно одни и те же люди, а писать им, несмотря на "деспотию" и "диктатуру", никто не запрещает. Просто пишут, что думают. В каждый конкретный момент. Есть ли у нашей мыслящей части общества один ответ хоть на один вопрос? Не два, не три, не четыре, да еще меняющихся, как минимум, раз в год-полтора, а один? Ведь решения-то нельзя принимать в пяти вариантах и на полтора года. Нужно выбирать одно. И надолго. В конце 1999-го - начале 2000 года такое решение российское общество приняло. То, что имя этого решения Путин - историческая случайность. Но то, что этот Путин или кто-то другой, кто бы на его месте оказался, должен делать, - это закономерность. Даже ошибок ему суждено сделать мало, ибо все, что могли сделать ошибочного, мы в предшествующие 15 лет сделали. Наряду, естественно, со многим хорошим. Но не настолько хорошим, чтобы еще 15 лет вести дискуссии о тонкостях сочетания рынка и демократии с национальными особенностями России. На сегодняшний день наши национальные особенности следующие: 1) рынок есть, а материального процветания у большинства граждан общества нет; 2) демократия есть, а порядка в стране нет; 3) всеми советами, данными "мыслящими людьми" и с Запада, и внутри страны, воспользовались, а толку мало. Может быть, мы просто мало работали и много делили и говорили все это время? * * * И так перейдя уже пределы допустимого по отношению к нашей интеллигенции, не могу не назвать того, в чем она остается последовательной. Всего лишь в трех вещах. Во-первых, в постоянных требованиях денег у власти. Во-вторых, в постоянном недовольстве народом (при царе, при большевиках, при демократах тоже). В-третьих, в преклонении перед богатством, роскошью, большими деньгами. В совокупности это приводит к тому, что, когда интеллигенция обеспечена сама, о нищете народа она не вспоминает, но когда ее достаток падает ниже желаемого уровня, она тут же начинает жалеть народ. Над "глупым народом", поверившим в "МММ", интеллигенция публично подсмеивалась, а вот когда разорилась "Чара" с деньгами "мыслящих людей", мы и услышали вопль "русской интеллигенции" о мерзавцах-строителях финансовых пирамид. * * * Свобода слова, которую никто ни у кого отбирать не намерен (да это и невозможно в век Интернета, этой глобальной кухни советского интеллигента 70-80-х), сыграла с нашей интеллигенцией злую шутку. Даже не одну, а целых четыре, если учесть, что помножена эта свобода слова оказалась на всеохватывающее влияние современных СМИ. Во-первых, свобода фактически, а не только юридически сняла всю цензуру, даже цензуру профессионализма, благоразумия и морали, со всего того, что содержится в головах всех, кто хочет что-либо сказать. Наверное, никогда мы не слышали столько умных слов, равно как и столько глупых, но затверженных в качестве "умных" авторитетом свободы слова и публичности. Во-вторых, многократно размножившиеся, во все проникающие и всюду достигающие свободные СМИ приучили интеллигенцию к тому, что раскрытие пороков общества и особенно пороков власти перед многомиллионной аудиторией (фактически - сразу перед всем обществом) есть самый эффективный способ их искоренения. Если бы русские разночинцы в XIX веке могли выступать по телевизору, то они ни за что не пошли бы в народ. В-третьих, произошло, я бы сказал, "классовое" разделение интеллигенции на "настоящую" - ту, что выступает с экранов телевизоров, и "ненастоящую" - ту, что такой возможности не имеет. Вторая оказалась брошена в общее горнило реформ - нищенствует вместе с остальным народом. Первая - через СМИ и дикий рынок фактически слилась с властью, став одним из отрядов бюрократии. Она продолжает говорить от имени народа, зная его давно уже только по репортажам тех самых СМИ, со страниц и экранов которых выступает. Наконец, четвертая злая шутка, которую сыграла современная свобода слова с нашей интеллигенцией, это девальвация авторитета интеллигенции, если не ее самой как значимой социальной группы. СМИ вольно или невольно раскрывают пороки не только власти, но и самой интеллигенции. Трудно ведь поверить в искренность обличения того или иного решения власти человеком, которого миллионы телезрителей почти каждый день видят в телепрограммах сидящим рядом с властью, пьющим вместе с властью, отдыхающим вместе с властью, словом, как принять говорить сейчас, - тусующимся вместе с властью. Трудно поверить в искренность слов о преимуществе демократии человека, который в неполитической передаче рассуждает о том, что если главный режиссер в театре не диктатор, то хорошего театра не будет. Трудно поверить в искренность человека, вчера игравшего роль Ленина, а сегодня Ленина обличающего. Наконец, трудно, когда все это слышишь, читаешь и видишь, поверить, что свободы слова нет, особенно когда это утверждают те, кто все это говорит, пишет и показывает. И интеллигенция, по-моему, попалась во все эти капканы, но их не замечает - или пытается не заметить. В Советском Союзе была официальная религия - марксизм-ленинизм, а для неверующих в него неофициальная - то, о чем говорила интеллигенция, всегда что-то добавлявшая к марксизму-ленинизму и что-то отнимавшая от него. А сейчас нет официальной идеологии (религии) вообще, реальная религия возрождается для всех, кто этого желает, свободные СМИ демонстрируют все возможные квази (включая самое отпетое мракобесие и самые пошлые банальности и непристойности) и просто идеологии. Соответственно и интеллигенция, как самая идеологизированная часть общества, раздробилась (подобно Союзу писателей), потеряла свою пусть противоречивую, но монолитность. Там, где есть многопартийность, - нет интеллигенции. Там есть только оппозиция. Но оппозиция - это не интеллектуальная и тем более не моральная категория. К оппозиции прислушиваются, но всегда помнят, что ее главная цель - взять власть. Но если есть оппозиция, есть и те, кто власть поддерживает. Следовательно, если есть интеллигенция оппозиционная, есть интеллигенция и в рядах партии власти, то есть та интеллигенция, которая разрабатывает идеологию и этику того политического направления, которое избрала данная власть. * * * А каково же направление данной политической власти, появившейся в ответ на вызовы, брошенные народу России на рубеже 1999-2000 годов? Это направление очевидно. И не только из путинских деклараций, но уже и из многих дел. Государство либо есть, либо его нет. Все, что в промежутке, - это распад государства. Следовательно, государство должно быть восстановлено. Если интеллигенция мыслит себя как альтернатива государственности, то это либо заблуждение (может ли существовать русская интеллигенция без государства Россия?), либо просто иной взгляд на форму государства, то есть оппозиция. Население страны должно быть обеспеченным. Выбор экономической модели процветания в принципе уже сделан - рыночная экономика. Конкретная форма рынка - предмет дискуссий специалистов, помноженный на оформление законодательным путем, прописанным в Конституции. Воздействовать на эти решения, если ты не находишься в правительстве или Думе, можно путем забастовок или выступлений в СМИ. И тот, и другой путь не запрещен. Но и то и другое - это конкретная политическая деятельность, которая может корректировать поведение власти либо массовостью, либо аргументами - но отнюдь не голым пафосом и накалом телевыступлений. Никто не обязан говорить то, что нужно власти, имеющей мандат от народа, но никто не обязан действовать так, как говорит кто-то, властью не облеченный. История страны не священное писание, но и не набор газетных вырезок последней недели (или даже последнего десятилетия). Тем более что всякий историк- видимо, интеллигент, но не всякий интеллигент - историк. Ничего Путин, как я его понимаю, не хочет нового - лишь то, что является константами во всякой стабильной стране, во всяком процветающем государстве, во всякой уважающей себя нации. Инакомыслия - сколько угодно. Но в границах закона, оформляющего демократическим путем национальные интересы страны и общества. Наконец, профессиональные вопросы решают профессионалы, политический окрас которых разумной власти не столь уж и важен. Сто звезд Голливуда никогда не оказывали никакого влияния на деятельность правительства США и не претендовали на какое-либо политическое влияние. А сто народных артистов в России до сих пор остаются политической силой. Может быть, поэтому американское кино заполонило наши экраны, а наше американские - нет. Политика в России тоже, наконец, стала профессией. Миссия этой профессии - управлять жизнью страны, если даже в ней есть "мыслящие люди", которым подобает брать на себя лишь роль экспертов, но только там, где они экспертами являются. А во всем остальном - это просто граждане, чаще других показываемые по телевидению. Кто в этой схеме является "лучшими людьми", а кто нет - каждый волен судить сам. Но если это действительно лучшие люди, они, на мой взгляд, должны бы лучше других делать свое дело, видя границу того, где кончается их профессионализм и начинается их дилетантство, столь дорого стоящее обществу. Революция, которая совершилась в нашей стране в 1991 году, была, видимо, как раз революцией дилетантов. Хотя и очень "интеллигентных". Не исключаю, что последнее лишь усилило их нежелание признать свой дилетантизм. * * * Когда говоришь об интеллигенции, всегда рискуешь быть неправильно понятым именно ею. Тот, кто воспримет эти заметки как свидетельство нелюбви к интеллигенции или третирование ее, может, конечно, оставаться при своем мнении, но цель моя все-таки другая. Не ругать (или хвалить интеллигенцию), а показать, что в современном обществе не только она имеет право говорить от имени общества. И самому обществу есть что сказать. Ведь что такое, если называть вещи своими именами, наша интеллигенция? Точнее, кем она претендует быть? 1) Быть умнее других (народа и власти). 2) Быть честнее других (народа и власти). 3) Быть моральнее других (народа и власти). 4) Быть воспитанней других (народа и власти). То есть интеллигенция - это не власть и не народ. Наверное, все это так и было в XIX и отчасти в XX веке. По той причине, что гражданского общества в России не было, но нужда в нем чувствовалась. И слова, а также поведение интеллигентной части общества восполняли этот вакуум. На уровне слов и поведения, гораздо реже - на уровне дел. А когда, в результате, кстати, реформ последних 15 лет, гражданское общество стало появляться, когда инакомыслие из подвига превратилось в норму, разномыслие вообще вошло в привычку, специальные знания стали важнее и прибыльней, чем знания всего обо всем, когда целовать ручку даме или подавать ей пальто научились и чиновники, и банкиры, и даже бандиты, интеллигенции осталось говорить только от своего собственного имени. Но это слишком "примитивно", "не универсально", непривычно. Особенно когда за спиной два века монополии на образование, воспитание и фронду. Но монополия, точнее, биполярный мир двух русских супердержав - власти и интеллигенции, рухнула. Заговорило все общество. Лезть в общий разговор с мыслями, отражающими лишь твои собственные интересы, интеллигенции как-то непривычно (да и стесняется она сказать, что есть у нее личные интересы). А вот продолжать вещать от имени всего общества - это дело и приличное, и привычное. Больше всего призывавшая к демократии и конкуренции интеллигенция больше других оказалась к ним реально нетерпима. Интеллигенция за свободные выборы. Но если избиратель проголосовал "не так", то плох оказывается избиратель. Интеллигенция за независимый суд. Но если суд вынес не такое, какое она хотела решение, то суд плох, подкуплен и коррумпирован. Если другая газета не пишет то же, что твоя, то эта газета ангажирована. Что собственного нового открыла нам наша интеллигенция в последние годы? То, что живем мы хуже, чем на Западе, потому что работаем хуже, чем на Западе, и работаем хуже, чем на Западе, потому что живем хуже, чем там. Так-то оно так. Но только разве из этого умозаключения можно вывести что-то большее, чем столь же банальное: народ плох, власть дурна и воровата, стране мешают дураки и плохие дороги? Когда-то это воспринималось как откровение, но от мыслящей части общества сегодня хотелось бы чего-то более свежего, более конкретного, более инструментального. В гражданском обществе интеллигенция, проделавшая огромную очистительную работу в нашей истории, исчезает, точнее - уходит в небольшую отведенную ей нишу. Из института, хотя бы морально стоявшего и над властью, и над народом, то есть над всем обществом, она становится лишь частью этого общества (частично - частью власти, частично - частью народа). Это - роль не исключительная, но вполне достойная, ничем не хуже, чем роли, отведенные другим. Правда, и не лучше. Но на то и демократия. Свобода - неприятная вещь. Она нивелирует исключительность, во всяком случае - исключительность классовую, сословную. Интеллигенция родилась в России как аристократия духа. Такой она оставалась и в советской России, где аристократии крови и собственности были ликвидированы, но зато остались более и менее свободные сословия (классы), то есть и место для аристократии духа. А теперь - свобода и демократия для всех. Для аристократии, для "лучших людей" то есть, места не осталось. Спасибо русской интеллигенции! Она сделала свое благородное дело - доказала власти, что все люди равны и свободны от рождения. Этими "всеми" должны теперь стать и "лучшие люди". Не Россия для интеллигенции, а интеллигенция для России. Не общество для интеллигенции, а интеллигенция для общества и в содружестве-конкуренции со всеми остальными его социальными группами. Простой, хоть и печальный для некоторых вывод. * * * Не обойтись без заключения. Вполне сознательно иду на обвинения в "путинизме". Ведь даже при малейшем желании прочесть данную статью как "Гимн власти" или "Гимн Путину", это легко сделать. Исполать вам, как любил выражаться Феликс Феодосьевич Кузнецов во времена оны... Пишешь статью "Диагноз: управляемая демократия". Тебе говорят - это ты не диагноз ставишь, а яд прописываешь. Бесполезно спорить. Все же напомню, что еще в декабре 1999 года, в статье "Сталин - наше все" я написал, что отчетливо вижу черты Сталина в Путине, Березовском и Чубайсе. Правда, какие конкретно черты, не уточнял. Да и о самом Путине писал я уже много - и еще напишу. Он далеко не ангел. Особенно по отношению к тому, что ему активно (порой немотивированно с точки зрения других) не нравится. Но не о Путине сегодня речь. Правильно сказано, что в России две напасти: внизу власть тьмы (сегодня, кстати, больше, чем в последние годы советской власти), вверху - тьма власти. Но есть и третья напасть - власть интеллигенции и над низом, и над верхом. Власть, еще более безответственная по отношению и к верху, и к низу, и к самой себе. Власть публичного слова, по-прежнему выдаваемого за откровение, но давно уже ставшего банальностью. Если не так, ответьте: что нового открыла русская интеллигенция миру или хотя бы только России в последние 15 лет XX века? Ни-че-го. Я напоминаю, что речь идет об И-2. P.S. А между прочим, интеллигенция в настоящем смысле слова (не выродившаяся в богему) в России еще осталась. И историческую миссию свою она еще отрабатывает: мыслить больше и критичней, чем власть; быть либеральней, чем власть; быть справедливей, чем власть; больше думать об обществе, чем власть. Это парадокс? Нет. Просто власть во всем этом у нас еще не обогнала интеллигенцию. Хотя стремительно настигает. Самое смешное, что один из синонимов слова "интеллигент" - "левый". Ведь интеллигенция всегда была и будет за социальную справедливость, то есть, извините, за народ. Правая интеллигенция - это как жареный лед. И вот здесь парадокс наблюдается. От имени интеллигенции у нас чаще всего говорят правые. Оттого и получается - чепуха. Или фальшиво. Или неискренне. Виталий Третьяков http://www.ng.ru/editor/2001-01-17/8_society.html анекдот в тему: Знакомый журналист брал интервью у профессора из одного питерского ВУЗа. Один из вопросов, которые задавал доблестный боец карандаша и диктофона, был следующего содержания: "Считаете ли вы себя интеллигентом?" Профессор задумался на несколько секунд и спросил: - Что вы вкладываете в понятие "интеллигент"? Вот, скажем, может ли интеллигент ругаться матом? - Ну... Иногда, наверное, может, когда обстоятельства не допускают других выражений, - растерялся журналист - А может ли интеллигент курить травку? - А-а-а... Э-э-э... Нуу.... в принципе да, почему бы и нет, - промямлил мой приятель - А вот, скажем, может ли он быть гомосексуалистом? Мой приятель заткнулся и уставился на профессора, изогнув брови по типу коромысел. - Может, наверное... Да, действительно, какая разница, с кем он спит! -Журналюга почувствовал сенцсацию
- Ну, тогда я не интеллигент. _________________ Не будь побеждён злом, но побеждай зло добром |
Лихоим
Вольный художник
Пол:
Зарегистрирован: 21.09.2007
Сообщения: 3474
Откуда: The Cave
Статус: Offline
Вольный художник
Пол:
Зарегистрирован: 21.09.2007
Сообщения: 3474
Откуда: The Cave
Статус: Offline
| Есть неплохие формулировки, но во многом с автором не согласен. Особенно неприятно, что опять все на политические "рельсы" поставлено. Все вертится вокруг вопроса власти...
Я придерживаюсь мнения, что настоящий интеллигент находится в оппозиции к любому существующему режиму, в силу того, что просто не интересуется политикой (аполитичен). _________________ ...No One Here Get's Out Alive |
Лихоим писал(а): Я придерживаюсь мнения, что настоящий интеллигент находится в оппозиции к любому существующему режиму, в силу того, что просто не интересуется политикой (аполитичен).а где логика между оппозицией любой власти и аполитичностью я вот тоже политикой не интересуюсь, но и настоящую власть поддерживаю _________________ arare homanus est |
Лихоим
Вольный художник
Пол:
Зарегистрирован: 21.09.2007
Сообщения: 3474
Откуда: The Cave
Статус: Offline
Вольный художник
Пол:
Зарегистрирован: 21.09.2007
Сообщения: 3474
Откуда: The Cave
Статус: Offline
Immortal писал(а): а где логика между оппозицией любой власти и аполитичностьюА логика в том, что настоящий интеллигент не занимается политикой, и в этом его оппозиция. _________________ ...No One Here Get's Out Alive |
| Лихоим
оппозиция - это политический подход, соответственно аполитичность оппозицией быть не может. впрочем, я не считаю, что интиллигент не может быть аполтичен, смешно даже _________________ Ин дер гросен фамилие нихт клювен клац-клац  |
| Еще одна версия: интеллигенция – сборище недоучек. Но недоучек с обостренным чувством несправедливости. От этого чувства – страсть к преобразованиям, которые, как мыслится, должны осчастливить родной народ, а на деле лишь громоздят новые несчастья. А все потому, что интеллигенция, не зная собственного народа, убеждает всех в том, что ее представления об его будущем – самые лучшие, самые верные представления. К чему это приводит, может рассказать страшная российская история новейшего времени/
Добавлено спустя 1 минуту 27 секунд: Интеллигенция… Одно из самых непонятных слов и явлений русской жизни. Слово, пришедшее из Европы, но совершенно утратившее изначальный свой смысл. Разве можем мы сказать, что интеллигенция – это «интеллект, рассудок, ум, способность к пониманию»? Или – «сообразительность, прозорливость»? Слово «накрепко» связано с тем, что называется «умственной жизнью». Но из плана «психологии» оно в русском языке перешло в план общественный. Да, это люди, для которых важна интеллектуальная сторона жизни. Но любой ли «интеллектуал» может быть назван «интеллигентом»? Любой ли «интеллигент» обязательно – «интеллектуал»? Только в России эти люди заняли в обществе настолько обособленное место, что получили особое наименование. И с неизбежностью породили о себе самые крайние мнения. «Ум, честь и совесть нации». «Неподкупна», предельно честная, думает о судьбах отечества, болеет за народ. Лучшая часть интеллигенции полагала, что таковой она если не является, то, по крайней мере, должна быть. Но есть и совершенно иной взгляд на интеллигенцию как явление русской истории. «Интеллигент – это человек, не окончивший университета», – бросил однажды историк Лев Николаевич Гумилев. К своему парадоксальному определению он прибавит еще одну жестокую фразу: «Потому что университет труднее закончить, чем его не закончить». Образ недоучки встает за этим определением. И современность подсовывала сыну Николая Гумилева и Анны Ахматовой таких «интеллигентов» в большом количестве. Похоже, страшные судьбы родителей он связывал именно с ними. Не такими ли «интеллигентами» держались политические партии, расшатавшие своими распрями огромное государство? И те из них, которых волна истории выбросила в «правители», разве не были подобны этому образу? Николай Бухарин – один из самых характерных. Видный руководитель. Как и все партийцы, мог выступить по вопросам политиче-ским, экономическим, организационным. Имел работы по философии. Рисовал. Его, «цвет советской интеллигенции», как и многих других, ему подобных, ждал конец печальный. Но, сидя в камере, он – не теряя времени – писал автобиографический роман… Человек, который может проявить себя в самых разных областях. Как часто, говоря о них, вспоминают титанов эпохи Возрождения. Но если после списка определений – «философ, экономист, политический деятель, писатель, художник» и т. д. – перейти собственно к «наследию», вдруг видишь, насколько вымороченный этот титан: посредственный пейзажист, никакой прозаик, жалкий «мыслитель», перенявший у Ленина особую форму изложения философии – «с руганью», но в отличие от учителя даже не понимавший, о чем идет речь у критикуемого им автора… Это были не просто недоучки. Это были люди энергичные: нахватались знаний, не усвоили, но почувствовали, что все могут. Репетилов – вот первое в русской литературе изображение подобного интеллигента. Впрочем, если вспомнить фразу Пушкина, что в комедии Грибоедова есть лишь один умный человек – сам Грибоедов, то и Чацкий (по Пушкину – «добрый малый», побеседовавший со своим создателем) окажется чем-то вроде «Репетилова» при Грибоедове. И если не превращать интеллигента в карикатуру, начертанную историком Гумилевым, то, наверное, Чацкий и будет самый точный образ «изначального» интеллигента: ворвался в чуждую ему среду, наговорил колкостей, прослыл сумасшедшим – и поспешил убраться. В те времена Чацкий был одним из немногих. К тому же и «разговаривал» с действительно умным человеком, Грибоедовым. Позже Чацких стало куда больше. И они научились наслаждаться разговорами друг с другом. Тогда и появилось то явление, которое назовут «шестидесятничеством». * * * Много позже, когда революции разломили огромную Российскую империю, когда годы смуты, разорения, бед и потоков крови окажутся в прошлом, русские интеллектуалы, оказавшиеся на чужбине, попытаются подвести итог тому явлению русской истории, которое было названо словом «интеллигенция». Попытаются найти его истоки, разобраться, кто же представлял его. И сразу утонут в море неопределенностей. Приходилось даже перебирать имена, чтобы найти между разными носителями русской умственной жизни собственно интеллигенцию. Можно ли сюда отнести Пушкина? Вряд ли. Лермонтов, Гоголь? Тоже «не вписываются». Чаадаев? Что-то такое есть. Белинский? Пожалуй, да. Как некогда бросил Блок – «отец русской интеллигенции». Толстой никак не вписывается. Достоевский? Не очень. Поначалу как будто бы «да», но после – скорее «нет». Чернышевский, Добролюбов, Писарев? Да, скорее всего – да… Значит, с эпохи разночинцев и начинается русская интеллигенция как историческое явление? Если вспомнить призывы Чернышевского «к топору», то можно сразу ощутить и ее отношение к породившему ее государству. Вне России интеллигенции не было, по крайней мере, в XIX веке и ранее. Это явление исключительно русской истории. Но именно это чадо великой империи и замахнулось – не стихийно, «бунташно», как иногда крестьянство и казачество, а с особым «планом» в голове, – на свою мать. Как это случилось? Что происходило в головах этих людей? И что – в их сердцах? Федор Михайлович Достоевский, выходец из захудалого дворянского рода, «почти разночинец», в юности очень походил на интеллигента: кружок Петрашевского, социалистические идеи в голове, планы переустройства общества и готовность жертвовать собой ради всеобщего блага. Все это очень напоминает чаяния будущих народников. Почему только радетелям «правды и добра» не приходит в голову простейший вопрос: возможно ли все это? Да и тот, для кого затеваются все мыслимые и немыслимые преобразования, хочет ли он подобных переустройств? Достоевского, как и других его товарищей, приговорили к смертной казни через расстрел. Его вывели на плац, где он, вместе с товарищами, пережил последние минуты своей жизни. Но монаршею милостью, как и другие петрашевцы, был помилован и отправлен по этапу. Каторга отрезвила его голову. Интеллигент, начитавшийся книжек, прошедший через «умные разговоры», столкнулся с жизнью. И вдруг увидел рядом с собой тех, кого он хотел осчастливить даже ценой собственной жизни. Более всего поразило одно: русский мужик вовсе не хотел тех благодеяний, ради которых он, Достоевский, готов был жертвовать всем. От него, многомиллионного русского мужика, Достоевский услышал не произнесенную, но им, писателем, услышанную заповедь: «Не люби ты меня, но люби ты мое». Тогда и пере-стал быть интеллигентом. В начале 1950-х годов он понял то, чего не захотят понять шестидесятники. Они еще будут «ходить в народ». Об этом движении позже скажут великое слово: «подвиг». Но мужик не услышит голосов народников начала 1870-х. И не поймет их, предпочитая иной раз сдать «смутьяна» полиции, нежели впитывать в себя «революционные идеалы». Константин Леонтьев, интеллигент, более походивший на какого-то антиинтеллигента, заметит об этом с надеждой: «Радоваться надо этому потому, что идеи и политические вкусы, господствующие в интеллигенции, все заимствованные, а у народа идеи и вкусы все свои; сближаясь с народом, мы только вредим ему; вредим не в том каком-нибудь грубом смысле, что мы его обманываем или грабим или можем отстранить его от каких-нибудь вещественных благ, а в том более важном смысле – что мы почти нечаянно учим его европейству и не можем не учить, потому что сами до сих пор выдумать ничего не были в силах и в деле творчества национального стоим гораздо ниже азиатских народов: индусов, китайцев, мусульман, у которых все почти свое». А питавший с университетских лет особую неприязнь к профессорам-шестидесятникам Василий Васильевич Розанов вскользь бросит о «хождении в народ»: бедные преобразователи России, они и портков постирать не умели, а лезли вершить судьбы государства. * * * «Интеллигенция представляет собою как бы воюющий орден, который не имел никакого письменного устава, но знал всех своих членов, рассеянных по лицу пространной земли нашей, и который все-таки стоял по какому-то соглашению, никем в сущности не возбужденному, поперек всего течения современной ему жизни, мешая ей вполне разгуляться, ненавидимый одними и страстно любимый другими». Это определение Павла Васильевича Анненкова цитируют часто. Известнейший биограф Пушкина сумел ухватить в образе интеллигенции какие-то исключительно важные черты. В сущности – религиозный орден без чувства Бога. Без ощущения Божьего начала в мире. Потому и хочет преобразовать этот мир. И вызывает к жизни страшную силу, имя которому – революция. Эта стихия вовсе не синоним слову «переворот». Революция всегда несет в себе религиозное начало. Даже если при этом грабит церкви и сбрасывает колокола с колоколен. Беззаветно честный Александр Блок произнес однажды слова, которые одни готовы были использовать, как знамя, другие – как возглас не то сума-сшедшего, не то отступника: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию». Интеллигенция, пробудившая страшную силу, испугалась ее уже после первой революции 1905 года. Тогда и появятся знамени-тые «Вехи», которые «пламенные революционеры» назовут «ренегатством». В начале 1918-го «прозревших» было уже куда больше. Блок в среде интеллигенции словно бы шел против течения. Были, конечно, и другие, принявшие революцию. Но только Блок знал самое страшное – не то, что бывшие друзья отвернутся от него, но что его сословию, как и ему самому, революция несет гибель. Этой смерти он и пошел навстречу с неожиданно мажорным лозунгом на устах. Сказав, впрочем, и еще об одном – быть может, самом важном для себя – предчувствии: «России суждено пережить муки, унижения, разделения; но она выйдет из этих унижений новой и – по-новому – великой». О каком времени он говорил? О России советской? Или, быть может, сумел-таки, заглянуть каким-то чудом в век XXI-й? * * * Русская интеллигенция, та ее часть, которая очутилась в эмиграции, не могла не попытаться осознать свое прошлое. Год 1926-й. Георгий Федотов подводит итоги своего экскурса в историю русской интеллигенции: «Революция провела в народном сознании глубокую трещину, которая не зарастет и в ряде поколений. Эта трещина та самая, что прорубил Петр, только проходит она теперь иначе, не по классовым линиям, а сверху донизу рассекает народное тело. Классовое образование интеллигенции отныне в самом деле невозможно». Год 1959-й. Федор Степун говорит о том же, но уже обогащенный опытом Второй мировой войны: «То, что за границей считается новой советской интеллигенцией, является полной противоположностью тому, чем были рыцари интеллигентского ордена. Старые интеллигенты были профессионалами идеологических построений и явными дилетантами в практической жизни. Представители советской интеллигенции большей частью только “спецы”…» Впрочем, к этому отрицательному выводу Степун прибавит и другое: «Старая интеллигенция должна воскреснуть, но воскреснуть в новом облике». С этим воскрешением он связывал особые надежды: «Не только России, но и всем европейским странам нужна элита людей, бескорыстно пекущаяся о страданиях униженных и оскорб-ленных, которых еще очень много в мире, строящая свою жизнь на исповедании правды, готовая на лишения и жертвы». Он просмотрел рождение этой интеллигенции. В 1950-е годы ее лицо уже можно было разглядеть. Они и вправду были «спецы». И все же – не только «спецы». Люди, создавшие для Советского государства непобедимую технику, знали далеко не толь-ко свою специальность. В них была жажда знать все. Они «лезли» в другие науки, они читали стихи наизусть целыми томами… Не предвидели русские эмигранты и следующего поколения – новых «шестидесятников». Поэтические вечера в Политехниче- ском, идею «социализма с человеческим лицом», все более нараставшее диссидентское движение. Новая интеллигенция, как и прежняя, оказалась о двух лицах. Часть ее – та, что постарше, – работала на государство. Часть – молодые, горластые – готовила долго-летний подкоп под самые основы советской империи. История повторилась и во второй раз, в 1991-м. Как и положено – карикатурой на трагическое прошлое. Бывшие интеллигенты становились политиками, дельцами, реже – бомжами. Повторились даже разговоры о том, что в XXI веке интеллигенции уже не может быть. Однажды Павел Муратов, не отягощенный любовью к демократии, сказал: «Не будем все-таки же забывать, что, как уже было указано многими, русская интеллигенция есть странный продукт (пусть болезненный и в государственном смысле вредный продукт!) все той же жизненно-религиозной настроенности, которая столь долгое время была основным фоном русского характера». Он, рассуждая об отношениях России и Англии, увидел в жизни Великобритании конца 1920-х годов нарождение знакомого «организма» – интеллигенции. И не мог не посочувствовать последней империи «старого закала» (сумевшей, кстати, пережить и Вторую мировую войну). Как-никак, интеллигенция была всегда полна благими намерениями, но умела только разрушать. «Третьей интеллигенции» не будет. Услышать это ныне, во времена, когда государство не уважается даже собственным правительством, – что может быть отраднее? И все же… Почему Российская империя – в том или ином ее виде – порождала это странное свое чадо с какой-то фатальной неизбежностью? Быть может, родина-мать не может нормально жить без своего уродливого ребенка? Или, что еще мучительней, быть может, без него, без этого диковинного «религиозного ордена» империя и вовсе не сможет существовать? Что ж, тогда – пусть «очухается» интеллигенция, дабы – через противостояние ей – могла ожить и Россия Сергей Федякин Доцент Литературного института им. А.М. Горького _________________ Censored |
Страница 1 из 1
| |
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах Вы не можете вкладывать файлы Вы можете скачивать файлы |