Что у Меня Плохого! Часть 3

В аэропорту Казани при посадке разбился пассажирский самолет Боинг-737, совершавший рейс из Москвы. Погибли все 50 человек, находившиеся на борту.

Каждый раз, когда происходит подобная катастрофа, следующие за ней события повторяются в точности. Публикуются списки пассажиров. С родственниками погибших работают психологи МВД. Следствие рассматривает различные версии, от ошибки пилота или диспетчера до некачественного топлива и теракта. Авиакомпания заявляет, что самолет был исправен и управлялся опытным экипажем. Конечно опытным — это же пассажирский авиалайнер! Разве им может управлять неопытный пилот?! Однако слова каждый раз повторяются.

Находится пассажир, который летел этим самолетом чуть раньше и чувствовал, что тот вот-вот развалится на части. Находится пассажир, который не полетел этим рейсом потому что что-то почувствовал. В интернете находятся блогеры, которые утверждают, что никакой катастрофы не было, что самолет взорвали для того, чтобы ликвидировать одного из высокопоставленных пассажиров, что в России падает больше всего самолетов и что скоро самолетами будут управлять гастарбайтеры. В авиакомпании производится выемка документов. Депутаты Государственной Думы поднимают вопрос о ликвидации небольших авиакомпаний и запрете на эксплуатацию самолетов иностранного производства.

Так происходит всегда после катастрофы. Но практически никогда — до катастрофы.

Вот, например, 6 ноября над Кутузовским проспектом в Москве на высоте всего 600 метров пролетел такой же Боинг-737. Заинтересовавшиеся событием журналисты выяснили, что в небе над столицей чуть не столкнулись два авиалайнера — один из Еревана, другой из Архангельска. Самолеты сблизились на два с половиной километра, до столкновения были секунды. История попала в прессу и мы об этом узнали, но что же произошло после? Да ничего. Мы ничего не знаем о том, почему сложилась аварийная ситуация, кто за это наказан и что предпринято для того, чтобы подобное не повторилось в будущем. И производились ли в авиакомпаниях выемки документов.

Или вот еще случай: перенос рейсов, садившихся во Внуково 28 октября, в другие аэропорты. Поскольку это происходило в Москве, журналисты опять заинтересовались и выяснили, что вышел из строя курсовой маяк, который помогает при посадке в плохих погодных условиях. Тот же маяк ломался и снова, 3 ноября — но никто так и не рассказал нам, почему, и будет ли он ломаться еще. И что там насчет документов.

Это случаи, попавшие в прессу. Представители аэропортов и авиакомпаний были вынуждены их прокомментировать, хоть они и отделались дежурным: «безопасности пассажиров ничто не угрожало».

Что же говорить о тех случая, которые в прессу не попадают. Например, 4 сентября недалеко от Омска на немецком самолете А-340, летевшем из Франкфурта в Нанкин, сработала система предупреждения столкновения в воздухе. В этот момент всего 150 метров высоты отделяли его от русского Боинга-777, летевшего из Пекина в Москву. Два здоровенных самолета, летевших в Китай или из Китая, то есть — полных. Человек по триста в каждом. Если бы они столкнулись — это была бы одна из крупнейших катастроф в истории авиации. Их спасла буквально секунда.

Эта история не попала в федеральную прессу и я случайно нашел ее на профильных авиасайтах во время подготовки этой реплики. А раз этой истории не было в прессе — то никто ее не прокомментировал. Ни авиакомпании, ни диспетчеры, ни авиационные власти. И сколько же еще происходит подобных историй, о которых не знают ни журналисты, ни блогеры, ни депутаты Государственной Думы!

И каждый раз самолетом управляет опытный экипаж. Каждый раз самолет полностью исправен. Каждый раз «безопасности пассажиров ничто не угрожало». То есть получается, что безопасности пассажиров угрожает только свершившаяся авиакатастрофа. А пока катастрофа не произошла — всё в порядке. За секунды до катастрофы — всё в порядке. Ничего не угрожает.

Кстати, пилот разбившегося в Казани самолета в переговорах с диспетчером сказал, что не всё в полном порядке, что у них, цитирую: «непосадочная конфигурация», и именно поэтому они решили уйти на второй круг, но не смогли. А если бы смогли и катастрофы бы удалось избежать — мы бы снова услышали, что «безопасности пассажиров ничего не угрожало».

Если вообще услышали бы.