Судьба пединститута – судьба города

Предыдущая тема :: Следующая тема

Автор

Сообщение

Новостник
Бот-тролль 85 лв

Пол:

Зарегистрирован: 16.05.2012
Сообщения: 24363

Статус: Offline

Потеряем институт – вскоре потеряем и город!

Дорогие шадринцы, земляки!

Обращаюсь к вам в связи с ситуацией, сложившейся сегодня вокруг нашего пединститута. Напомню, что по итогам завершившейся осенью прошлого года проверки вузов ШГПИ был отнесен Министерством образования РФ к разряду так называемых «неэффективных». Слышали вы, должно быть, и о том, что в отношении ШГПИ в этой связи уже принято решение о присоединении его к КГУ, а равно о том, что институт наш в свете названного присоединения должен быть низведен в итоге до уровня обычного филиала (со всеми вытекающими отсюда последствиями). И уж, конечно же, не могли вы не слышать о том, что в отношении руководства шадринского вуза следственными органами в том же прошлом году было возбуждено сразу два уголовных дела.

Все это сейчас, как вы знаете, весьма на слуху. Но вот задумывались ли вы при этом, какие же в действительности все это может возыметь по себе последствия, как может отразиться это на дальнейшей судьбе нашего города, а значит, и на судьбе каждого из нас? Если еще нет, если не задумывались, или задумывались, но не нашли в этом ничего такого, по поводу чего стоило бы обеспокоиться, тогда это мое обращение – к вам.

Как выявляли «неэффективных»?

В первую очередь хочу обратить ваше внимание на то, как же все-таки проходила проверка российских вузов.

Что касается критериев, то их на самом деле было всего пять. Именно эта «пятерка» в сентябре прошлого года была предложена ассоциацией ведущих университетов страны, а затем, в октябре, одобрена решением Президиума Российского союза ректоров и межведомственной комиссией по проведению мониторинга.

Так что же, собственно, это были за критерии?

Критерий первый – образовательная деятельность вуза.

В качестве определяющего фактора эффективности образовательной деятельности того или оного вуза комиссией было принято ни что иное, как средний балл, полученный поступившими в институт студентами по результатам школьного ЕГЭ. Заметьте, именно поступившими в институт студентами, а не выпускающимися из него! То есть оценке подвергался на самом деле не тот уровень образования, с которым учащиеся выходят из вузовских стен, а тот, с которым они еще только приходят в эти стены. Критерий второй – научно-исследовательская деятельность.

Здесь – проще. Комиссия посчитала, что любой вуз – не только НИИ, но и вообще любой – должен постоянно изобретать что-то новое в той области знаний, которой посвящена направленность его деятельности, представляя свои инновации в соответствующих научно-исследовательских работах. При этом объем таких работ, по мнению чиновников, не должен быть ниже вполне определенного уровня. Вуз же, не выпускающий (или выпускающий слишком малое число) научных трудов, считаться эффективным попросту не может. Что ж, это также в какой-то мере справедливо, однако на сей раз невольно обращает на себя внимание тот факт, что, оценивая количество научно-исследовательских работ того или иного вуза, комиссия как-то совершенно забыла при этом о том, что качество таких работ может оказаться на поверку весьма и весьма неравнозначным.

Критерий третий (самый, на мой взгляд, странный) – международная деятельность вуза.

В любом институте, как считают разработчики реформы образования, непременно должны быть студенты, приехавшие учиться в него из-за рубежа, и при этом число таких студентов должно быть никак не менее 7 человек на каждую тысячу учащихся российских. К слову, странным данный критерий представляется, прежде всего, потому, что названного уровня международной деятельности не показал вообще ни один из государственных вузов страны (даже пресловутый Российский университет дружбы народов – РУДН), и потому, каким образом данный критерий остался в итоге в числе прочих критериев эффективности, мне, честно говоря, не вполне понятно.

Критерий четвертый – финансово-экономическая деятельность вуза.

Здесь подразумевался объем доходов вуза (из всех возможных источников) в расчете на одного штатного преподавателя. Что ж, с этим, думается, все понятно. Эффективность определялась в данном случае по тому, сколько денежных средств выделяется тому или иному вузу из федерального бюджета (речь-то ведь именно о государственных вузах), и сколько вуз собирает при этом со своих студентов в качестве платы за обучение.

Говоря об объемах бюджетного финансирования, чью эффективность оценивали на самом деле члены комиссии? Вузов или все-таки российского бюджета? Ответов на эти вопросы комиссия, как вы понимаете, не дала.

И, наконец, пятый критерий (он же последний) – инфраструктура вуза.

Под ней понималось на самом деле ни что иное, как площадь учебных зданий института, приходящаяся на долю каждого из учащихся в нем студентов. Что же, думаю, вы уже и без меня заметили, что оценке в данном случае подвергалось опять же только количество имеющихся у вузов квадратных метров учебных площадей, безо всякого учета технического или иного их оснащения, а – главное – безо всякого учета качества таковых. Между тем, судить об эффективности вуза единственно по объему принадлежащих ему учебных площадей вряд ли на самом деле возможно. Ведь это все равно, что судить о мощности компьютера по одним лишь его габаритам. К слову, те же нанотехнологии при таком подходе нашему государству следовало бы признать неэффективными в самую первую очередь.

К сказанному добавлю еще и то, что названными выше критериями некоторые – немаловажные, на мой взгляд – стороны жизнедеятельности вузов и вовсе оставлены были безо всякого внимания. Так, без внимания осталось то, сколько же вообще студентов обучается в том или ином вузе (пара сотен или сразу несколько тысяч). Оставлен был без внимания и вопрос о том, каков профессорско-преподавательский состав вуза (сколькие преподаватели имеют докторские и кандидатские степени). Вне поля зрения критериев эффективности оказались и такие вопросы, как общее число вузов, существующих на территории того или иного региона или города (сразу несколько десятков или всего один единственный), возраст вуза и напрямую связанная с этим самобытность сложившейся научной школы (был ли вуз создан всего пару лет назад или ведет свою историю еще с советской или, того пуще, дореволюционной эпохи), успешность прохождения вузом текущей аккредитации на право осуществления преподавательской деятельности (прошел ли он названную аккредитацию с успехом или же с треском таковую провалил) и еще многое-многое другое. К слову, мнение жителей городов, в которых тот или иной вуз работает, также учтено никем на самом деле не было.

Так и что же из всего сказанного получается в итоге? Насколько же эффективными являются на поверку сами критерии эффективности? Насколько, основываясь на них, можно судить о работе того или иного отдельно взятого российского вуза? Можно ли судить по ним, в частности, о работе того же ШГПИ? И главное – могут ли, на ваш взгляд, эти самые критерии быть положенными в основу решений о закрытии тех или иных вузов или даже решений об их так называемой реорганизации?

Впрочем, я вовсе не для того затеял этот разговор, чтобы критиковать здесь критерии, выработанные Министерством образования и межведомственной комиссией для оценки системы высшего государственного образования в стране. Как бы мы не относились к результатам этой их работы, в любом случае придется признать, что знают они в действительности намного больше, чем мы с вами, да и действия свои соизмерять им приходится не только с сиюминутными целями и задачами отдельных групп граждан (и даже отдельных городов), но и с основными стратегическими направлениями развития всего нашего государства в целом и в том числе опять же с соображениями экономичности проводимых государством реформ.

Списки «приговоренных»

Закончился мониторинг 22 ноября2012 г., когда в Москве состоялось итоговое заседание созданной специально для этой цели межведомственной комиссии, соответствующим протоколом утвердившей результаты проведенной проверки. Согласно указанному протоколу, из 502 государственных вузов страны (не считая еще нескольких сотен образованных ими филиалов), в той или иной степени неэффективными были признаны 136.

Названные 136 вузов в зависимости от степени своей «неэффективности» в дальнейшем были разделены комиссией на 3 группы:

1) группу учебных заведений, «имеющих признаки неэффективности, связанные со спецификой их деятельности», то есть, строго говоря, по всем критериям также неэффективных. Но для них это, в силу определенной их специфики (какой?), все же простительно (36 вузов);

2) группу учебных заведений, «нуждающихся в оптимизации своей деятельности», то есть опять же неэффективных, но таких, в которых положение еще, так или иначе, можно исправить (70 вузов);

3) группа собственно «неэффективных учебных заведений, нуждающихся в реорганизации», то есть тех, положение в которых исправить либо вообще невозможно, либо по тем или иным причинам просто нецелесообразно (30 вузов).

И как вы думаете, в какую из названных здесь групп оказался зачисленным в итоге наш с вами пединститут? Вы правы. Он попал именно в последнюю, третью группу, то есть в разряд самых безнадежных.

Что ж, раз уж так вышло, давайте тогда посмотрим на наш ШГПИ. Посмотрим и подумаем: неужто он и впрямь настолько «неэффективен», что и сделать-то с ним ничего нельзя? Может быть, он расположен в ветхих зданиях, которые разваливаются у нас на глазах? Или же он вообще не способен ничему научить и только лишь направо и налево «распродает» свои дипломы, плодя таким образом толпу лодырей и нетунаев с одной лишь видимостью высшего образования? Может, только поэтому в нем и учится более 5 тыс. студентов, и только поэтому они приезжают сюда не только из окрестных деревень и сел, но и из соседних регионов? Неужели все и впрямь так плохо? Или дело все-таки не только в самом ШГПИ, и есть еще некая причина, по которой он получил у столичных чиновников столь незавидную оценку?

Список «помилованных»

Предварительный список «неэффективных» вузов был значительно шире списка окончательного, и состоял он из куда как большего числа институтов и университетов, чем те 30, что признаются таковыми на сегодняшний день. Но куда же в таком случае делись из списка остальные некогда бывшие в нем вузы? Что заставило московских чиновников переменить к ним свое отношение? Неужели они за несколько бывших в их распоряжении недель каким-то чудом сумели добрать недостающие им баллы и после этого сделались вдруг в полной мере отвечающими установленным критериям эффективности?

Вовсе нет. Никакого чуда на самом деле не было. Просто московские чиновники оказались на поверку вовсе не такими уж бездумными и равнодушными, какими мы часто продолжаем их еще считать. Прежде чем принимать окончательное решение относительно судьбы тех или иных вузов, они спросили на сей счет мнение региональных властей. А те им ответили, в свою очередь, что есть в их областях, среди прочих, и такие вузы, без которых региону будет либо вовсе невозможно развиваться дальше, либо возможно, но крайне при этом затруднительно. По итогам этих-то самых согласований список и был впоследствии скорректирован. Так он и стал включать в себя только те 30 высших учебных заведений, что продолжают именоваться «неэффективными» сегодня.

А что же руководство Курганской области? – спросите вы. Разве оно не принимало участия в названном согласовании?

Казнить нельзя помиловать

Да нет, принимало. И довольно-таки деятельное. По крайней мере, результатом именно этого участия стало исключение из списка «неэффективных» Курганского государственного университета.

Да, КГУ изначально тоже был в списке «приговоренных», продемонстрировав по итогам проверки отнюдь не самые высокие показатели. Не пройдя по четырем критериям из пяти возможных, КГУ даже Шадринскому пединституту уступил при этом сразу по двум позициям. Но КГУ, в отличие от ШГПИ, для дальнейшего развития Курганской области оказался жизненно-необходимым, ШГПИ же таковым отчего-то так и не стал. Объяснена при этом такая позиция нашего областного руководства была довольно-таки просто: мол, КГУ для области гораздо более ценен, спасти же оба вуза сразу было попросту невозможно.

При этом мотивы региональной администрации, отдавшей таким образом предпочтение главному вузу областного центра, в общем-то, вполне понятны и даже, в известной степени, рациональны. Во-первых, КГУ – это, какой бы он там ни был, но университет. Во-вторых, КГУ – это и впрямь областной университет. В-третьих, в КГУ учится почти вдвое большее число студентов, чем в том же ШГПИ. В-четвертых, КГУ включает в свой состав и бывший КГПИ, образовательная направленность которого, как известно, во многом перекликается с направленностью нашего института (хотя и отнюдь не полностью ее, кстати, перекрывает). С учетом всего сказанного областные чиновники, судя по всему, и делали свой выбор, решая, какой из двух вузов для области ценнее.

Между тем, если с ценностью для области КГУ не согласиться действительно трудно (тут названные чиновники, безусловно, правы), то вопрос об отсутствии возможности спасения второго по своей значимости областного вуза уже отнюдь не столь однозначен. И неоднозначен он уже потому хотя бы, что совершенно не ясно при этом, действительно ли руководство области ничего «не смогло» сделать для ШГПИ или все же попросту «не захотело»,

В то время как делегации других российских регионов еще продолжали отстаивать в столице позиции своих институтов и университетов, руководство нашей области уже все для себя, судя по всему, решило. Так, еще 16 ноября, за неделю до утверждения московской комиссией окончательного списка вузов, подлежащих реорганизации, в Кургане, по словам и.о. ректора КГУ Р. Скиндерева, уже состоялось некое «собрание», на котором «проголосовали за присоединение ШГПИ к КГУ». Еще же более примечательным является в этой связи то, что в качестве мотива для такого присоединения господин Скиндерев назвал ни что иное, как то, что Шадринскому пединституту «по некоторым показателям трудно существовать в качестве отдельного вуза».

Что ж, в последнем господин Скиндерев очевидно прав. Шадринскому институту сейчас действительно трудно. Но вот потому ли, что его показатели и впрямь не столь высоки, как хотелось бы? Или потому все же, что нынешнее областное руководство по каким-то причинам попросту не нашло его для области достаточно нужным?

Ведь и показатели-то у него – даже те, что приняты на вооружение нынешним Министерством образования – нисколько не хуже того же КГУ (а в чем-то даже и лучше). К тому же ШГПИ – это старейший вуз не только в Курганской области, но и во всем Зауральском регионе, обладатель сложившейся за почти вековую его историю уникальной в своем роде научной школы, глубоко укоренившихся устоев и традиций.

К слову, именно из недр ШГПИ еще в 2010 году вышел такой значительный и вполне при этом научный труд, как «Шадринская энциклопедия» – работа коллектива под руководством профессора ШГПИ С. Борисова, посвященная всем граням истории родного края и охватывающая период c середины XVII столетия до наших дней. Может ли похвастать чем-либо подобным КГУ? Вряд ли. По крайней мере, своей энциклопедии у Кургана нет до сих пор, и это притом, что почти все соседние областные центры (Екатеринбург, Челябинск и Тюмень) такими энциклопедиями уже обзавелись.

Опять же, если коснуться материальной базы ШГПИ, то без ложной скромности можно будет заключить, что такой базе позавидовать могли бы, думается, даже некоторые столичные вузы. При этом с момента образования ШГПИ (образован он был на базе Шадринского педагогического техникума в1939 г.; техникум же был открыт еще 11 годами ранее) из его стен вышло к настоящему времени уже более 30 тыс. специалистов, которые успешно трудились и продолжают трудиться не только по всей нашей стране, но и далеко за ее пределами. Опять же это именно студенты ШГПИ регулярно привозят в свой институт призы не только с общероссийских, но и с международных конкурсов и олимпиад, и это в ШГПИ со всего мира приходят благодарственные письма от руководителей зарубежных научных школ.

Опять же именно ШГПИ в 2012 году с успехом прошел процедуру аккредитации на право ведения образовательной деятельности (в то время как тот же КГУ, насколько мне известно, такую аккредитацию с нисколько не меньшим успехом провалил).

И, тем не менее, области ШГПИ при все при этом оказался отчего-то совсем не нужным. Не нужным при этом настолько, что курганское руководство даже и не пыталось, судя по всему, отстаивать его перед столичными чиновниками. Им отчего-то решили просто взять и пожертвовать.

Впрочем, это – на самом деле только один мотив для того, чтобы считать неоднозначным утверждение областного правительства о том, что спасти оба вуза было невозможно. Есть еще и другой. И он, пожалуй, даже еще более весомый, чем первый.

Помиловать нельзя казнить

Дело в том, что на момент проведения министерской проверки в Курганской области насчитывалось всего три государственных высших учебных заведения, а также всего четыре филиала учебных заведений из других регионов. При этом расположены все названные заведения были лишь в 2 городах: в Кургане (два вуза и два филиала) и в Шадринске (один вуз и два филиала). Как видно из сказанного, высшие учебные заведения для нашей области – «товар» вообще, что называется, штучный. В Свердловской области одних только вузов, к слову – сразу 14, в Челябинской – 10, не считая всевозможных филиалов. А раз так, то и бороться за наши учебные заведения, по всей логике, нужно, а главное, вполне можно было. Так отчего же боролось тогда наше областное руководство только за свой, курганский вуз?

К слову, раз уж речь зашла об интересах не только города, но и области, давайте зададимся тогда еще и таким вопросом. С чем же, собственно, останется наша область, если по итогам проведенного мониторинга все останется так, как оно есть сейчас? А останется она (вся наша область!), только с двумя вузами и тремя филиалами. На первый взгляд, потери вроде бы не столь велики. Но ведь и остаток-то, согласитесь, как-то совсем уж жалок. Ну, так и в чем же здесь интерес области?

И, вот скажите мне, уважаемые читатели, после всего этого, верите ли вы по-прежнему в то, что ШГПИ решено было принести в жертву исключительно ради спасения другого областного вуза, ради спасения КГУ? Или причина принятия такого решения лежит все же несколько в иной плоскости?

История взаимоотношений ШГПИ и Кургана

В этой связи позволю себе напомнить вам некоторые факты из истории взаимоотношений ШГПИ и областного руководства.

В действительности лишить Шадринск его единственного института Курган пытался уже, как минимум, дважды. Сперва, как известно, в далеком 1952-ом. И тогда это ему, к слову сказать, вполне удалось. Почти весь лучший преподавательский состав ШГПИ, все скопленные институтом за полтора десятилетия до этого библиотечный фонд, учебные пособия, оборудование и прочее в приказном порядке почти подчистую были вывезены в пединститут Курганский, который с невероятной спешкой создавался в ту пору в столице новоявленной Курганской области (которая и сама-то появилась на свет лишь за 9 лет до этого, в военный 1943 год).

Не может же областной центр без вуза (прежде-то своих институтов в Кургане не было и в помине)! А где ж их взять, в послевоенную-то разруху? С одним ладно – с помощью специалистов из западных областей страны, в том числе эвакуированных в Курган в военные годы, кое-как справились. Первый вуз есть (КМИ,1951 г.). Мало! Надо еще! А где ж еще-то взять? Да и хлопотно это, как оказалось – институты-то на ровном месте создавать! И тут вдруг озарение – да вот же, еще один в «провинциальном» Шадринске имеется. Точно! А почему бы и нет? Области-то ведь оно, всяко поди, нужнее.

В итоге, оставив Шадринскому институту сущие крохи и, в том числе, только 19 (!) преподавателей, сняли с него даже статус педагогического – стал институт, как и некогда прежде, скромным учительским. Да вот ведь незадача – каким-то чудом умудрился выстоять. Да и не только выстоять, но еще и в прежнюю силу войти. А что совсем уж «нехорошо», так это то, что областного «отпрыска» своего превосходить начал. И это после такой-то «славной» реорганизации. Чудо, да и только!

А ведь и впрямь, чудо, друзья мои. Чудо, как на него ни смотри. Вот только с неба-то оно ведь, это чудо, на Шадринск вовсе не падало: сами же шадринцы, собственными руками своими, упорством и самоотверженностью, долгие годы это чудо создавали. Собирали по крохам, что где отыскать могли, а чего отыскать не удавалось, сами же и делали, руками. И сделали ведь в итоге.

Вторая попытка Кургана «подмять под себя» вновь окрепший Шадринский пединститут (и это вы, дорогие мои земляки, помнить должны уже не хуже моего) состоялась под шумок «лихих 90-ых». И на сей раз за то, что попытка эта не увенчалась в итоге успехом, благодарить следует, скорее всего, бывшего ректора ШГПИ В.А. Куприна, который, быть может, и не был лишен определенных недостатков, но и сам институт в руках держал крепко (не только сохранив, но еще и расширив его в те самые 90-е), и другому никому в обиду его никогда не давал.

А что же теперь? И вот теперь, во вполне вроде бы благополучном2013 г. мы вновь, уже в третий раз, видим попытку лишить наш город предмета его почти вековой гордости. И совершается эта попытка, как видно, опять же «под шумок». И, что особенно примечательно, сегодня областным чиновникам и делать-то ничего для этого не пришлось – достаточным оказалось просто руками в стороны развести и с нарочито скорбным видом заявить во всеуслышание: извиняйте, мол, земляки, но сделать мы для вас ничегошеньки не смогли (а уж как старались-то, как старались!).

И ладно бы еще оставили они при этом все, как есть. Сами шадринцы тогда и решили бы, глядишь, что дальше со своим институтом делать. Могли бы, скажем, перевести его из государственной собственности в муниципальную – тяжело было бы, конечно, но что ж поделаешь, раз иначе не выходит. Или, на худой конец, превратили бы его из высшей школы в среднюю специальную – оно обидно, конечно, после почти вековой-то бытности вузом обратно в техникум перекрещиваться. Но опять же, ежели другого выхода все одно нет, то как тогда? Зато, как и прежде, ни от кого не зависели бы, а там, глядишь, через пару-тройку лет поднатужились бы и вновь вузовский статус заполучили. Что нам, привыкать, что ли? Чай, не впервой же. И разве только совсем уж в самом крайнем случае закрыли бы институт вовсе – но опять же сами, без «заботливого попечения» областного начальства.

Ан нет же, даже и таких возможностей областная столица нам не оставила – все сама в очередной раз за нас постановить решила. Будь ты впредь, Шадринский институт, филиалом Курганского университета, и все тут. Теперь не ты сам, а мы за тебя решать станем, как тебе быть и зачем. И самое имя свое при этом даже забудь – не будет больше Шадринского института, будет только филиал Курганского.

Справедливости ради, впрочем, необходимо отметить, что пошла областная администрации при этом и на кое-какие уступки. Вот что сказал по этому поводу уже упоминавшийся ранее и.о. ректора КГУ Р. Скиндерев: «Если к тому времени, когда человек будет заканчивать институт, который уже будет в статусе филиала, то там (в дипломе – А.Б.), скорее всего (!), будет указано таким образом: «Шадринский государственный педагогический институт (филиал Курганского государственного университета)». Главная цель – создать условия для сохранения коллектива и студентов. Все студенты, которые учатся, будут продолжать учиться и закончат институт. Мы хотим поддержать и обозначить какие-то новые перспективы для развития (!) высшего образования в Шадринске. А именно: для развития инженерного образования – это то, чем мы может помочь Шадринскому пединституту, имея очень сильные кадры по инженерному образованию, ведь в Шадринске есть такая потребность, учитывая наличие Шадринского автоагрегатного завода и Катайского насосного завода».

Шадринск без института. Этюд в серых тонах

А вот теперь, после всего сказанного, ответьте, дорогие шадринцы (для начала хотя бы самим себе), что вы думаете обо всем этом?! Что вы думаете о ситуации вокруг нашего пединститута? Что думаете о том, как прошла его проверка? Все ли то, что есть в нем на сегодняшний день, было оценено в ходе этой проверки должным образом (на ваш взгляд)? И все ли было сделано при этом честно? Является ли ШГПИ в этой связи и впрямь настолько уж «неэффективным»? И, главное! Если уж наш институт не нужен той же области, то разве от этого он становится ненужным и городу? Сможет ли Шадринск и дальше существовать без института? Не потеряет ли он вместе с этим и нечто более ценное, чем просто собственный вуз?

А заодно, дорогие мои земляки, подумайте и о том еще, какой же выпускник пойдет учиться в филиал (коим, если ничего не изменится, ШГПИ уже в скором времени станет), когда совсем рядом, в полутораста верстах всего, для него будет открыт, пусть и плохонький, но университет? Ведь университетский-то диплом с дипломом какого-то там филиала ни в какое ж сравнение по нынешним временам не идет. А то, что у нас учат лучше, так будущим работодателям на это ведь наплевать по большому счету – им сам факт наличия диплома нужен, и желательно, чтоб диплом этот рангом повыше был, посолиднее. А что филиал? Да что филиал?! Знаем мы, скажут, эти ваши филиалы! И как учат в них, тоже знаем! И возразить на это будущим выпускникам «ШГПИ (филиала КГУ)» будет на самом деле нечего. Не говоря уже о тех, которые закончат просто «Филиал КГУ в г. Шадринске».

Ну, так и кто же будет после этого учиться в стенах нашего института? Те, кого никуда в другие места не приняли? Получи, мол, Боже, что нам не гоже! Или, быть может, местные ребята? Ну, что ж, эти-то, возможно, еще и поучатся какое-то время, но тоже, думается, уже отнюдь не в прежних количествах. А как быть с прочими? Ведь сейчас в ШГПИ едут и из Шадринского района, и из многих других районов области. Едут и из того же Кургана (отчего бы это им, интересно?!). Есть студенты и из других регионов: Свердловской, Челябинской, Тюменской областей, Ханты-Мансийского, Ямало-Ненецкого округов (я в свое время, не столь уж далекое, кстати, учился, помнится, даже со студентом из далекого Норильска). А ведь есть еще и те, кто из Казахстана к нам за образованием приезжает – это уж и вовсе заграница теперь. С ними со всеми как быть? Ждать их к себе после этого или не ждать? Думается, все же не ждать.

А что же в таком случае с преподавателями?

Сперва, думается, уйдут те из них, кто в филиале работать попросту не захочет. А таких, уверяю вас, окажется предостаточно: некоторые, кстати, уже сейчас новую работу себе начинают подыскивать. Потом, когда с оттоком студентов снизятся и зарплаты. А это тоже будет – опять же несмотря на обещания наших курганских коллег, начнут постепенно уходить и остальные: кто на пенсию (старая школа), а кто и вообще прочь из города. С уходом же преподавателей, уж конечно же, еще раз снизится и поток студентов (на этой стадии в институт перестанут идти даже местные ребята). По поводу дополнительных (инженерных) кадров, столь щедро обещанных нам КГУ, дело тоже будет обстоять, скорее всего, не столь гладко, как планируется. По крайней мере, переезжать в Шадринск согласятся из них, думается, совсем не многие. Даже на самых первых порах, когда в новоиспеченном филиале все будет еще относительно благополучно; про дальнейшее же и речь вести не приходится.

И что же в таком случае дальше? Филиал закроют как нерентабельный, а в его зданиях (согласитесь, шикарных!) устроят новые торгово-офисные и молодежно-развлекательные центры? Для какой вот только молодежи?

К слову, продать их, эти самые здания, никто при этом, скорее всего, не сможет (все же федеральная собственность, принадлежащая не кому-либо, а Министерству образования Российской Федерации), равно как не смогут их и городу возвратить (по той же причине). А раз так, то единственное, что можно будет с ними сделать – это сдать в аренду и стричь потом на этом немалые купоны. Впрочем, какую-то часть можно будет, конечно, и местным техникумам отдать, и уже их старые здания сдавать после этого в наем.

И задумайтесь тогда уж, дорогие шадринцы, еще и вот над чем. Кто, по-вашему, будет стричь эти самые купоны? Правильно – Курганский государственный университет! А как вы хотели?! Право оперативного управления данной недвижимостью будет принадлежать именно ему.

Я, быть может, и несколько сгустил сейчас краски, представил наихудший из всех возможных сценариев, да вот только сценарий этот, заверяю вас, менее реальным от этого вовсе не стал. Он по-прежнему возможен, и лет через 10-15 вы и сами сможете в этом убедиться.

Время, когда можно было слепо уповать на заботу со стороны высокого начальства, прошло. Нет его больше, этого времени. Теперь, если мы сами не позаботимся о своем будущем, о нем никто за нас не станет заботиться. И с этим в любом случае придется смириться. Но, меж тем, только с этим. С пинками и унижениями в виде грошовых подачек и заверений в фиктивной дружбе мириться нельзя никогда! В лучшем случае – потеряем остатки самоуважения, в худшем – вообще все.

Нериторические вопросы

Впрочем, если вам не достаточно и этого, тогда, дорогие шадринцы, задайте себе еще и такие вопросы. Первый. Сколько, по вашему мнению, осталось сейчас в нашем городе того, что делает его собственно городом? И второй. Сколько осталось в нем того, что способно будет сохранить ему этот статус в будущем?

Мы, как вы знаете, уже частично утратили бывшую некогда в Шадринске промышленность. Где теперь завод Полиграфмаш, ШЗРТ, швейная фабрика им. Володарского? Где они? Вывески, впрочем, некоторые пока еще сохраняются, но сами-то предприятия – те, что работали некогда под этими звучными вывесками – фактически либо вовсе уже «умерли», либо доживают свой век, как дряхлые старики в богадельне, безо всяких видимых перспектив на омоложение.

А если исчезнет еще и пединститут? Что станет с Шадринском тогда? Особенно спустя еще каких-то лет 20-25, когда большая часть ныне работающего в городе населения выйдет на заслуженный отдых? Много надежд на будущее останется Шадринску тогда?!

Кто будет воспитывать в таком случае самых маленьких шадринцев в городских детсадах? Кто будет учить их потом в школах? Кто, скажите мне, будет вытягивать их с улиц и из-за экранов компьютеров, приобщая к спорту и здоровому образу жизни? Быть может, выпускники Курганского университета?! Что ж, теоретически это, конечно, возможно.

А куда в таком случае будет идти выпускникам шадринских школ, желающим получить высшее образование? Придется всем, без исключения, ехать в другие города, в тот же Курган хотя бы? И многие, по-вашему, после этого вернутся на свою малую родину?

А кто после неизбежного в таком случае общего оттока молодежи (и без того на сегодняшний день катастрофического) будет работать на городских предприятиях? Кто будет внедрять на них столь широко распространяющиеся сейчас компьютерные технологии? Кто будет затыкать собой те огромные кадровые дыры, которыми изобилует шадринский рынок труда и которые сегодня во многом затыкают еще пока выпускники ШГПИ? Где, в конце концов, уже в самом скором будущем будет брать часть своих кадры ШААЗ? Кто будет делать все это?

Неужели не ясно, что с исчезновением вуза для Шадринска начнется, по сути, обратный отсчет? Сколько после этого смогут еще просуществовать на прежнем своем (нынешнем) уровне драматический театр или городской музей? Сколько, по-вашему, пройдет времени, прежде чем видный, красивый, благоустроенный ныне Шадринск, богатый своей историей и традициями и бережно хранящий наследие своих предков (то, которое несмотря ни на что удалось-таки сохранить), окончательно превратится с самую обычную заурядную (хоть и довольно большую) деревню? Сколько пройдет времени, прежде чем он разделит участь этакого своеобразного дома для престарелых, которому не нужны будут уже ни роддом (который, кстати, уже сейчас оказался сосланным на задворки), ни детские сады, ни школы, ни дом детского творчества, ни музыкальная, ни художественная школы? Сколько потребуется времени для всего этого?!

Я, конечно, понимаю: подниматься на защиту не своих личных, а общих интересов всегда тяжело, особенно уральским жителям, испокон веку привыкшим ко всякого рода тяготам и лишениям. В таких случаях неизменно хочется понадеяться на то, что за тебя это сделают другие. Но ведь иногда – когда речь идет о самой жизни, подняться все же необходимо. Подняться всем вместе, разом! Подняться и сказать: это – наше, и потому не нужно это трогать!

Если же вы думаете при этом, что все это на самом деле совершенно уже бесполезно, тогда я приведу вам один единственный пример. Вы посмотрите телевизор! Там, то и дело, даже по федеральным каналам, идут выпуски новостей, в которых деревенские жители выступают за спасение школ в своих деревнях. Почему это происходит, по-вашему? Я вам отвечу. Происходит это потому, что жители этих деревень отлично понимают: умрет школа, умрет и вся деревня – не может деревня без будущего, а будущее – оно там, где учатся дети, будущее – в школе. Люди понимают это и потому борются. Борются, к слову, даже тогда, когда надежды на успех уже почти не остается, когда чиновники разных уровней размахивают уже перед их глазами некими «окончательными» своими решениями. Несмотря на это, люди борются. Борются и добиваются-таки своего: чиновники отступают, а школы, еще только вчера уготованные ими к закрытию, остаются и продолжают принимать в свои стены деревенских ребятишек. Деревня после этого, как вы понимаете, продолжает жить. И это, замечу я вам, всего лишь деревня.

А что же мы?! В наших-то с вами руках сегодня – судьба даже не деревни, в наших руках – судьба пусть и не самого большого, но города. Города с богатой, более чем трехвековой историей и не менее богатыми и древними традициями.

Так и что же?! Неужели мы, жители этого города, будем смиренно и молча смотреть на то, как у нас отнимают нашу высшую школу? Ту, что, несмотря ни на что, все же продолжает во многом определять сегодня и образовательную, и культурную, и даже обыденную жизнь всего нашего города, ту, что наряду с ШААЗом и некоторыми другими предприятиями собственно и делает еще наш город городом?! Нет, дорогие шадринцы, мириться с этим нельзя! Нельзя ни при каких обстоятельствах!

И последнее

Я – всего лишь такой же шадринец, как и вы. Такой же! Продолжаю считать себя таковым, несмотря на то, что уже более 10 лет живу в тысяче верст от родного города. Но здесь, в Шадринске, жил еще мой прадед, здесь родился и жил мой дед. И, кстати, дед учился в свое время именно в Шадринском педагогическом техникуме – в том самом, который позднее был преобразован в институт и в котором, уже в свое время, учился я сам. Здесь прошла добрая половина моей жизни. Здесь же похоронены мои предки. И всем этим я всегда гордился. И даже когда на новом месте жительства меня спрашивал какой-нибудь весельчак: «Так ты что, с Урала?», я всегда мог ответить ему, и притом с неподдельной гордостью: «Да, я с Урала!»

С Урала! Из небольшого, скромного, уютного городка, имя которому Шадринск. Это – моя родина! И пусть я – не президент, не министр и даже не олигарх, пусть я простой, маленький человек, такой же, как и большинство других, я эту родину без боя никому не отдам. Так же, как, надеюсь, не отдадите ее и вы.

А. Беляев, коренной шадринец, выпускник ШГПИ образца 2001 г.

Авторизация

Судьба пединститута – судьба города