Список форумов Шадринский форум -> Искусство -> Кино -> Наша «Собака Баскервилей» – на взгляд англичанина
Наша «Собака Баскервилей» – на взгляд англичанина
Автор
Сообщение
| Настоящего девонширца.
(с) автор: Николас ВЕЙЛ, ник - Wytch (Великобритания), август 2008 г. «Я впервые открыл для себя Холмса еще в детстве. Он произвел на меня такое впечатление, что я написал восхищенное письмо Конан Дойлу, думая, что он еще жив. Я и представить себе не мог, что когда я выросту, я сыграю Холмса на экране!» Василий Ливанов «Ватсона обычно показывали глупым и старым, но мы как можно точнее придерживались книг Конан Дойла». Виталий Соломин Говоря о случае с русским Шерлоком Холмсом (Ленфильм, 1981), важно заметить две вещи. Во-первых, я с большим удовольствием познакомился с ним. Во-вторых, моя позиция свидетеля в этом деле обусловлена тем фактом, что я наблюдал за разворачивающимися событиями сидя напротив моего компьютера, а не перед телевизором, как могло бы быть. Но, даже учитывая это, фильм поразил меня своим богатством, дороговизной. Квартира на Бейкер-стрит больше напомнила мне клуб «Диоген», чем типовое жилище для нижнего среднего класса, как британцы привыкли видеть в фильмах о Холмсе. Возможно, кого-то из зрителей это будет раздражать, но я быстро поверил в декорацию. Почему? Потому что, как я сильно подозреваю, каждый был увлечен этим фильмом – начиная с рядовых специалистов по реквизиту, вплоть до главных исполнителей в фильме, – деталь за деталью, они перенесли реальность на экран. В «Собаке Баскервилей» (которую я возьму в качестве примера) миссис Хадсон (она действует с приятной самоуверенностью, – явное признание роли пролетариата, своеобразная уступка коммунистической этике того времени) достает карту и раскладывает её на столе, - она проделывает это так, будто проделывала эту процедуру уже миллионы раз. Холмс (Ливанов) откидывается на спинку своего кресла – и это, в самом деле, ЕГО кресло; сыщик так удобно расположился в нем, будто каждый раз на протяжении многих лет он говорит Ватсону, чтобы тот усаживался в соседнее. В то, что ближе к окну, - так, как это описано у Конан Дойла. К примеру, в английском фильме (с Джереми Бреттом) кресло удалено, - там предпочли образ стоящего Шерлока. Поскольку сейчас был упомянут Джереми Бретт, я попытаюсь провести беглое сравнение, насколько это возможно. Я большой фанат бреттовского сериала с того момента, как только впервые увидел его – в 1984-м году. Если кто-то из читающих эти строки еще не имел возможности его посмотреть, я очень надеюсь, такой шанс получит – вы, непременно, получите удовольствие. Для меня Джереми Бретт – это само воплощение Холмса, и я сомневаюсь, что по отношению к любому другому актеру я смогу испытать что-либо подобное. Тем не менее, строго говоря, сравнивать Ливанова только с бреттовским воплощением было бы обманчиво (кстати, критики об этом тоже говорили!). В любом случае, гранадовская «Собака» - один из самых слабых фильмов в бреттовском сериале. (Поэтому, как только я доберусь до русской экранизации «Знака четырех», я немедленно проведу сравнение…) Джереми Бретт, или, скорее, Шерлок Холмс, не свалился с неба. В то же самое время, когда возник Бретт, английские зрители имели возможность видеть в этой роли Тома Бейкера и Йена Ричардсона. Оба фильма были созданы с определенным тщанием и оба актера приобрели хорошую репутацию, но с ни одним из них не случилось того, что случилось с Бреттом – их фильмы о Холмсе не дали начало сериалам. Зрители и критики предпочли Бретта. Что касается Ливанова, его версию Холмса лучше оценивать в связи с богатой историей этой роли, начиная с того момента, когда Холмс впервые шагнул со страницы журнала и до современных фильмов, таких, как недавняя экранизация «Собаки», сделанная на ББС. Говоря о соответствии рассказам и каноническим иллюстрациям, важно обрисовать контекст. Россия с самого начала была восхищена Шерлоком Холмсом, критики того времени приветствовали новые рассказы, основанные на детективной интриге. Тем не менее, сами рассказы проникали к читателям пиратским способом и в большинстве своем были мошенническими подделками (и тут я должен восхититься этому сжигающему читательскому интересу!). Здесь не было эквивалента журналу «Стрэнд», не было художника вроде Пейджета или Стила, создавшего свой характерный и узнаваемый образ. Здесь не было целлулоидной монополии Бэзила Рэтбоуна, которая создала бы довлеющий образ Холмса. Некоторые западные критики могут заметить разницу в устоявшихся образах и деталях, и решить, что этот Холмс не для них. Тем не менее, совершенно ясно, что и игра Ливанова и фильм в целом, в данном случае – «Собака Баскервилей», стремятся к чему-то целостному (that Hound of the Baskervilles attempts to create something definitive – for the first time). Но не стоит говорить, что все сравнения бессмысленны... Просто, важно иметь ввиду, что русская экранизация, засвидетельствовав своё почтение к Конан Дойлу, оказалась свободна в создании собственного «виденья» Холмса. Есть в фильме моменты, говорящие о том, что постановщики имели представление о таких иллюстраторах как Пейджет, но, при этом, были меньше связаны по рукам этим знанием. В любом случае, режиссерские вольности не чужды «Собаке Баскервилей»... К примеру, США подарили миру несколько довольно эксцентричных версий «Собаки» и Холмса (вспомним Стюарта Гранджера и Рождера Мура), которые оказались настолько далёкими от действительности, насколько это вообще можно себе представить. И, конечно, самые современные версии Холмса, созданные британским телевидением, оказались реакцией против устоявшихся представлений о Холмсе. Версия «Собаки» 2002-го года (с Ричардом Роксбургом), будучи весьма вольной экранизацией, является неканоническим переложением Конан Дойла (еще дальше продвинулся в этом фильм 2004 г. «Дело о шёлковом чулке» с Рупертом Эвереттом в роли Холмса). Какое место западный зритель мог бы отвести Ливанову? На мой взгляд, в нем проглядывают образы самых разных Холмсов из истории кинохолмсианы. Ливанов – довольно стройный, среднего роста, - напоминает Питера Кашинга, который в свое время сделал акцент на интеллектуальных способностях Холмса, что добавило его образу значительности. Ливанов поступает точно также – и довольно легко. Сравните его прибытие в Баскервиль-холл с появлением там Ватсона. Ватсон (чей образ весьма далёк от растиражированного во многих фильмах комичного дурачка) полон нетерпения как-то проявить себя, он всё с интересом подмечает, и, оказывается связан с делом, в большей степени, эмоционально. Тем не менее, Холмс, только явившись, сразу фокусирует свой взгляд, у него уже созрела гипотеза, и он просто ищет подтверждений. Как и отмечается в рассказах Дойла, Ватсон смотрит, но Холмс (как и его прототип Джозеф Белл) видит. К примеру, портрет Сэра Хьюго. Как видите, это не противоречит Кашингу, но, впрочем, целеустремленный Ливанов не выказывает возбужденного напряжения, которое демонстрирует Кашинг, и позднее Уильямсон, Ричардсон и Бретт. Его энергия кажется более естественной, по крайней мере, сразу становится интересно следить за ним. В фильме есть сцены, когда он почти вприпрыжку сбегает по ступенькам, чтобы, например, пообщаться с кэбманом. Ливанов восхитительно бежит по ступенькам, и точно также в «Сокровищах Агры» («Знак четырех»), когда собирается пуститься в погоню за Джонатаном Смоллом. В движениях Ливанова нет угловатости/ заламывания рук (Livanov himself has not the angular arms), у него нет длинных пальцев, как у Фрэнка Уайльда, и растиражированной манере таких исполнителей, как Артур Уонтнер, Кашинг и Бретт. Но его спокойная манера поведения, естественная харизма (natural authority) и его физические данные заставляют меня вспомнить игру, скорее, полузабытого Холмса – Дугласа Уилмера. Голос Ливанова низкий и неспешный – предполагает одновременно леность Холмса и определенную академическую уверенность в знаниях. Дойловские рассказы часто эксплуатируют идею Холмса и Ватсона как Учителя и ученика, и в русской экранизации «Собаки» как раз тот самый случай. Минимализм в игре – центральный аспект ливановской манеры. Впрочем, его движения и выражение лица нисколько не бессодержательны или ходульны, а, наоборот, точны и о многом говорящие. Когда всплывает тема любви, Холмс делает лишь несколько быстрых движений рукой, а его брови красноречивее всяких слов свидетельствуют о нем, как о человеке привлекательном и забавном. Такого рода юмор прекрасно срабатывает в русской экранизации – одна из самых смешных сцен, когда Ватсон придирчиво осматривает сэра Генри, пытающегося одеться в соответствии с английским стилем. Сцена длится недолго, здесь нет слов, но выражение лица и движения Ватсона просто замечательны (but the expression and hand movements Watson uses are hilarious). Как и Ливанов, Ватсон лучше всего выражает своего героя в деталях / выражает своего героя чрезвычайно тонко (Watson often conveys his character best by subtlety), как и большинство исполнителей в фильме… хотя и не все. И здесь мы должны взглянуть на «Собаку Баскервилей» как на экранизацию в целом. «Собака Баскервилей» это не просто наиболее знаменитое дело из архива доктора Ватсона/Конан Дойла, но это также и наиболее знакомое. Среди множества экранизаций, снятых на заре кинематографа, наиболее значительный фильм – это лента Мориса Эльвери 1921 года с участием Элли Норвуда, и наиболее знаменитая рэтбоуновская версия 1939-го года. Были еще киноленты и телесериалы, а также мультфильмы, подходившие к книге под разным углом зрения, была даже полностью комедийная версия Питера Кука и Дадли Мура 1978-го года. Любой относительно современный фильм подвергается придирчивому экзамену со стороны зрителя, хорошо знающего рассказы и множество киноверсий. Тем не менее, в большинство фильмов почему-то допускаются довольно неожиданные вещи – от ядовитых пауков (как в случае с фильмом Хаммера 1950 г.) до изменения внешности главных героев (и тут самое время поинтересоваться: «кто это носит накладную черную бороду?»). В русском фильме есть некоторые вынужденные изменения сюжета и персонажей – но, в целом, история оставлена нетронутой и есть кое-какие явные дополнения – с одним поразительным исключением. Это – сэр Генри Баскервиль, его внешность и характер. Многие люди (большинство – зрители с Запада) стонут от эксцентричного и театрального образа сэра Генри в русской «Собаке», и я вынужден в огромной мере согласиться с ними. Сэр Генри возникает в фильме вскоре после того, как мы имели удовольствие наблюдать на Бейкер-стрит за тонко отлаженными отношениями между Холмсом и Ватсоном, и за представленным нам доктором Мортимером, который, кстати сказать, изображен довольно достоверно. Сэр Генри (Никита Михалков) возникает – и всё вдруг резко меняется. За кадром вдруг начинает шутовски бренчать гитара и здоровенный «канадец» входит в дверь в огромной шубе, держа седло, и одетый как неотесанный ковбой. Вот что отталкивает многих западных зрителей (в частности, тех, кто из Северной Америки), и вскоре он сражает всех своей наигранной театральностью – стиль, известный как «тянуть сценарий» / «тянуть одеяло на себя» (?) ('chewing the scenery'). Таким образом, нет ничего удивительного в том, что его герой и его игра просто искрится (the character and his performance have drawn fire). Но, критики, игнорируя тот факт, что юмор довольно часто пропадает при переводе, если дело касается актерской игры, упускают из вида некоторые важные моменты. Если седло здесь просто для смеха (и как-то не очень - and uncomfortably so), то шуба, наоборот, очень точный сюжетный прием. Даже в сумраке девонширских болот на сбежавшем бедняге и лунатике Селдена вы сразу узнаете шубу сэра Генри. Во-вторых, характер сэра Генри представлен через столкновение с более погруженными в себя/ интровертными викторианскими джентльменами из английского общества. Такие джентльмены, с точки зрения современного зрителя, могут восприниматься как «холодные» и/или зажатые. Сэр Генри не из их числа, его дружеские жесты выказывают эмоциональную натуру, и это снова и снова повторяется в фильме. Его эмоции мгновенно проявляют себя – будь это радость или печаль, смех или слёзы. Его щедрое добросердечие ярко отражено в саундтреке. Хотя его первое появление сопровождается пародийно звучащей гитарной музыкой, - так едва обозначена экспансивная натура сэра Генри, - его музыкальная тема тут же заканчивается, и струнная секция начинает играть что-то сильное напоминающее из «Великолепной семёрки» (или из другого ковбойского кино), что также передает широкую и эмоциональную натуру сэра Генри. Трудно не поддаться на это, но мы вынуждены признать, что в эти моменты мы очень далеки от Конан Дойла и от того человека, которого Ватсон описывает как излучающего уверенность и в котором сразу угадывается джентльмен. И всё-таки, давайте снова задумаемся над этим – сэр Генри существует за гранью условностей и манер английского джентльмена, и из того, как в фильме развивается его линия, становится ясно, как сильно это его обременяет. Те самые черты, которые Ватсон в повести приписывает сэру Генри, здесь поданы как принадлежащие Степлтону – и в этом жесткая ирония. В фильме есть момент, где Степлтон (буквально) «чувствует себя как дома», находясь в гостях в Баскервиль-холле, даже в большей степени, чем сам сэр Генри. Сам Степлтон соответствует дойловскому описанию весьма грубо – более существенно то, что он передает характер своего героя, и его выражение лица, с замечательным натурализмом. Опять же, этот герой часто предстает в фильмах безнадежно театральным – и в значительной мере он такой и в самой повести. Русский актер (Олег Янковский) своей блестящей игрой спасает Степлтона от образа мелодраматического злодея... Есть в фильме один открыто комедийный образ, это – миссис Бэрримор, которая рыдает навзрыд и смеётся прямо перед лицом сэра Генри, что создает контраст всем тем угрюмым воплощениям этой героини, к чему зрители в большинстве привыкли видеть в экранизациях. Её поведение находится в необъяснимом противоречии с викторианскими нормами, и благодаря этому её труднее оправдать. Такая эмоциональность проявляется только в ней, - главные герои, включая миссис Степлтон (Ирина Купченко), действуют с известной сдержанностью, кроме небольшого момента, когда Холмс и Ватсон воссоединяются в объятиях. Восторг от встречи мог быть сыгран и посдержаннее, тем более, что далее заметно, что Ватсон в силах сдержать свой гнев (хотя Конан Дойл наградил Ватсона гневной реакцией), он мог бы почувствовать себя «преданным» Холмсом, но не позволил пошатнуть свою веру. Очень любопытный аспект в связи с Ватсоном: как только Холмс возвращается в фильм, Ватсон фактически растворяется в его тени, превращаясь (почти буквально) в фон – также, как и было в начале фильма. Это говорит о том, что отношения между ними не дают Ватсону развиваться самостоятельно, и что также красноречивее всяких слов говорит о великодушии актера Виталия Соломина, который на протяжении фильма не пытается усложнить задачу Ливанову. Как уже отмечалось, остальные персонажи тоже показаны превосходно – от харизматичного Бэрримора до искренней / безучастной (? - unaffected) мисс Степлтон и более властной Лорой Лайонс (Алла Демидова). Последняя курит трубку и, в отличие от Холмса, уклоняется от вопросов Ватсона, но по-настоящему она раскрывается и всё рассказывает уже великому сыщику. Единственная настоящая проблема этой экранизации – это отсутствие чувства региональной замкнутости (? - the sense of regional closed-ness) и местных сплетен, так хорошо переданных в книге. Второстепенные персонажи (такие, как Лайонс) появляются в фильме поздно и не пересекаются меж собой, отчего напряжение вокруг убийства/загадки, к сожалению, приуменьшается. Разобравшись с героями, давайте взглянем на то, что фильм представляет сам по себе – на съемку, декорации и т.п. Главный оператор Юрий Векслер привык использовать камеру на штативе (автор рецензии ошибается – главным оператором фильма в «Собаке», в отличие от всех других серий «Холмса» выступил не Юрий Векслер, а его учитель Дмитрий Долинин, впрочем, в комментариях я пояснил автору текста, что Векслер не занимался съемками из-за болезни) – медленные переходы от близкого к глубокому фокусу, с ограниченным использованием широко-угольных линз (unobtrusively moving from short to deep focus and with a controlled use of wide aperture lenses). Исторически сложилось, что такую камеру (известную как «Рыбий глаз») часто используют в фильмах о Шерлоке Холмсе (на пример, в «Убийстве по приказу») и других викторианских драмах (скажем, «Доктор Джекилл, сестра Хайд» студии Хаммера). Камера заставляет нас обращать внимание, оценивать украшения интерьеров – в то же время создавая иллюзию длинных коридоров и высоких потолков. Такая панорамная съемка внутри Баскервиль-холла сама по себе захватывает дух (The apparently Steadicam tracking down the Hall itself is breathtaking). Операторская работа Дмитрия Долинина (кто де факто выступил главным оператором фильма) и Владимира Ильина – высшей пробы. Выбор натуры для съемок – важнейшая вещь: учитывая, что сама повесть почти полностью строится на описательной прозе (а это три четверти материала повести, в то время как самой тайне отведено не так много внимания, да и Холмс присутствует только в одной трети). От торфяников, само собой, веет холодом – и если прибалтийский ландшафт не удается полностью выдать за Девоншир, тем не менее, попытки очевидны, – в фильме всё соответствует дойловскому описанию. Специально установленные каменные столбы замечательно воссоздают атмосферу повести, - нам предъявлено убедительное доказательство того, что режиссер был близко знаком с иллюстрациями Пейджета (The purpose built standing stones recreate the novel very well - and offer definite proof that the production was conversant with Paget's drawings). Всё это усилено композитором Владимиром Дашкевичем, завывание виолончели на фоне этих диких мест даёт двойной эффект (the lonely use of cellos that emphasise Watson sans Holmes are doubly effective in the wilds). Правда, первая сцена, когда Ватсон направляется в Баскервиль-холл, смахивает, скорее на Дикий Запад, чем на юго-западную Англию, вдобавок жилище Френкленда напоминает дом в фильме Кена Рассела «Billion Dollar Brain», но, не смотря на это, фильму удается создать убедительный и правдоподобный симулякр (an authentic seeming simulacre), многого добившись в преподнесении детально проработанного и интересного мира. То же самое можно сказать в отношении «лондонских» сцен с их архитектурным разнообразием, а также в правдивости изображения сельских реалий (This is the case with the 'London' scenes with their varied architectural styles just as it is true of the rural settings). Подобное смешение (melange – разнобой?) не станет препятствием для современной аудитории, знакомой с анимацией (?) студии «Гибли», где часто преподносятся общеевропейские реалии (This sort of melange is not difficult for modern audiences familiar with the animations of Studio Gibli which also utilise a pan-European backdrop). То же самое и в отношении стационарных красных почтовых ящиков, и висящего на почте портрета королевы «Виктории», - всё это, возможно, исторически точные детали, а, возможно, нет. Но эти детали придают происходящему определенное очарование. В конце концов, постановщики русской «Собаки Баскервилей» могут гордиться тем, что они единственные, кто создал подлинно ужасающую собаку, скрывающуюся средь торфяных болот. Её лик ужасен, при чем, по-настоящему ужасен (подчеркиваю с удовольствием). Исходя из сказанного, я готов рекомендовать русскую «Собаку Баскервилей» не только для домашнего просмотра, но поклонникам Шерлока Холмса всего мира. ----------------------------------------------------------------- Использованная автором рецензии литература: The Uncollected Sherlock Holmes - edited by Richard Lancelyn Green, Penguin 1983 The Television Sherlock Holmes - Peter Haining, WH Allen 1986 Holmes of the Movies, David Stuart Davies, NEL 1976 (с) http://wytchcroft.livejournal.com/16555.html#cutid1 _________________ Скажи мне чей Крым, и я скажу кто ты. |
Страница 1 из 1
Список форумов Шадринский форум -> Искусство -> Кино -> Наша «Собака Баскервилей» – на взгляд англичанина
| |
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах Вы не можете вкладывать файлы Вы можете скачивать файлы |