Список форумов Шадринский форум -> Искусство -> Стихи и проза -> Есть в близости людей... Анна Ахматова
Есть в близости людей... Анна Ахматова
Автор
Сообщение
стихи у неё до ужаса красивые, приятно почитать но боюсь, вдруг опять влюбиться захочу  _________________ я ненавижу людей  |
| Очень нравятся стихи Ахматовой, некоторые прочла впервые))) _________________ Мечты - не уход от действительности, а средство приблизиться к ней. |
| * * *
Я спросила у кукушки, Сколько лет я проживу... Сосен дрогнули верхушки, Желтый луч упал в траву. Но ни звука в чаще свежей, Я иду домой, И прохладный ветер нежит Лоб горячий мой. * * * По неделе ни слова ни с кем не скажу, Все на камне у моря сижу, И мне любо, что брызги зеленой волны, Словно слезы мои, солоны. Были весны и зимы, да что-то одна Мне запомнилась только весна. Стали ночи теплее, подтаивал снег, Вышла я поглядеть на луну, И спросил меня тихо чужой человек, Между сосенок встретив одну: — Ты не та ли, кого я повсюду ищу, О которой с младенческих лет, Как о милой сестре, веселюсь и грущу? - Я чужому ответила: — Нет! А как свет поднебесный его озарил, Я дала ему руки мои, И он перстень таинственный мне подарил, Чтоб меня уберечь от любви. И назвал мне четыре приметы страны, Море, круглая бухта, высокий маяк, А всего непременней -- полынь... И как жизнь началась, пусть и кончится так. Я сказала, что знаю: аминь! _________________ Я не ухожу. Просто иногда меня нет... |
Элис писал(а): Приходи на меня посмотреть.
Приходи. Я живая. Мне больно. Этих рук никому не согреть Эти губы сказали: "Довольно!" Каждый вечер подносят к окну Моё кресло. Я вижу дороги. О, тебя ли, тебя ль упрекну За последнюю горечь тревоги! Не боюсь на земле ничего, В задыханьях тяжёлых бледнея. Только ночи страшны оттого, Что глаза твои вижу во сне я. понравилось Добавлено спустя 6 минут 42 секунды: Узнала я, как опадают лица, как из под век выглядывает страх. Как кинописи жесткие страницы страдание выводит на щеках. Как локоны из пеплельных и черных серебрянными делаются вдруг. Улыбка вянет на губах покорных, и в сухоньком смешке дрожит испуг. И я молюсь не о себе одной, а обо всех, кто там стоял со мною, И в лютый холод, и в июльский зной Под красною ослепшею стеною. _________________ ... не удержалась |
| Анна АХМАТОВА
Сборник стихов «Чётки» Прости ж навек! но знай, что двух виновных, Не одного, найдутся имена В стихах моих, в преданиях любовных. Баратынский Смятение 1. «Было душно от жгучего света…» Было душно от жгучего света, А взгляды его – как лучи. Я только вздрогнула: этот Может меня приручить. Наклонился – он что то скажет… От лица отхлынула кровь. Пусть камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь. 1913 2. «Не любишь, не хочешь смотреть?..» Не любишь, не хочешь смотреть? О, как ты красив, проклятый! И я не могу взлететь, А с детства была крылатой. Мне очи застит туман, Сливаются вещи и лица, И только красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице. 1913 3. «Как велит простая учтивость…» Как велит простая учтивость, Подошел ко мне, улыбнулся, Полуласково, полулениво Поцелуем руки коснулся – И загадочных древних ликов На меня поглядели очи… Десять лет замираний и криков, Все мои бессонные ночи Я вложила в тихое слов И сказала его – напрасно. Отошел ты, и стало снова На душе и пусто и ясно. 1913 Примечание Прогулка Перо задело о верх экипажа. Я поглядела в глаза его. Томилось сердце, не зная даже Причины горя своего. Безветрен вечер и грустью скован Под сводом облачных небес, И словно тушью нарисован В альбоме старом Булонский лес. Бензина запах и сирени, Насторожившийся покой… Он снова тронул мои колени Почти не дрогнувшей рукой. 1913 Примечание «Я не любви твой прошу…» Я не любви твой прошу. Она теперь в надежном месте… Поверь, что я твоей невесте Ревнивых писем не пишу. Но мудрые прими советы: Дай ей читать мои стихи, Дай ей хранить мои портреты – Ведь так любезны женихи! А этим дурочкам нужней Сознанье полное победы, Чем дружбы светлые беседы И память первых нежных дней… Когда же счастия гроши Ты проживешь с подругой милой И для пресыщенной души Все станет сразу так постыло – В мою торжественную ночь Не приходи. Тебя не знаю. И чем могла б тебе помочь? От счастья я не исцеляю. 1914 «После ветра и мороза было…» После ветра и мороза было Любо мне погреться у огня. Там за сердцем я не уследила, И его украли у меня. Новогодний праздник длится пышно, Влажны стебли новогодних роз, А в груди моей уже не слышно Трепетания стрекоз. Ах! не трудно угадать мне вора, Я его узнала по глазам. Только страшно так, что скоро, скоро Он вернет свою добычу сам. 1914 Вечером Звенела музыка в саду Таким невыразимым горем. Свежо и остро пахли морем На блюде устрицы во льду. Он мне сказал: «Я верный друг!» И моего коснулся платья. Как не похожи на объятья Прикосновенья этих рук. Так гладят кошек или птиц, Так на наездниц смотрят стройных… Лишь смех в глазах его спокойных Под легким золотом ресниц. А скорбных скрипок голоса Поют за стелющимся дымом: «Благослови же небеса – Ты первый раз одна с любимым». 1913 «Все мы бражники здесь, блудницы…» Все мы бражники здесь, блудницы, Как невесело вместе нам! На стенах цветы и птицы Томятся по облакам. Ты куришь черную трубку, Так странен дымок над ней. Я надела узкую юбку, Чтоб казаться еще стройней. Навсегда забиты окошки: Что там, изморозь или гроза? На глаза осторожной кошки Похожи твои глаза. О, как сердце мое тоскует! Не смертного ль часа жду? А та, что сейчас танцует, Непременно будет в аду. 1 января 1913 Примечание «…И на ступеньки встретить…» …И на ступеньки встретить Не вышли с фонарем. В неверном лунном свете Вошла я в тихий дом. Под лампою зеленой, С улыбкой неживой, Друг шепчет: «Сандрильона, Как странен голос твой…» В камине гаснет пламя, Томя, трещит сверчок. Ах! кто то взял на память Мой белый башмачок И дал мне три гвоздики, Не подымая глаз. О милые улики, Куда мне спрятать вас? И сердцу горько верить, Что близок, близок срок, Что всем он станет мерить Мой белый башмачок. 1913 Примечание «Безвольно пощады просят…» Безвольно пощады просят Глаза. Что мне делать с ними, Когда при мне произносят Короткое, звонкое имя? Иду по тропинке в поле Вдоль серых сложенных бревен. Здесь легкий ветер на воле По весеннему свеж, неровен. И томное сердце слышит Тайную весть о дальнем. Я знаю: он жив, он дышит, От смеет быть не печальным. 1912 Примечание «В последний раз мы встретились тогда…» В последний раз мы встретились тогда На набережной, где всегда встречались. Была в Неве высокая вода, И наводненья в городе боялись. Он говорил о лете и о том, Что быть поэтом женщине – нелепость. Как я запомнила высокий царский дом И Петропавловскую крепость! – Затем что воздух был совсем не наш, А как подарок божий – так чудесен. И в этот час была мне отдана Последняя из всех безумных песен. 1914 Примечание «Покорно мне воображенье…» Покорно мне воображенье В изображенье серых глаз. В моем тверском уединенье Я горько вспоминаю вас. Прекрасных рук счастливый пленник На левом берегу Невы, Мой знаменитый современник, Случилось, как хотели вы, Вы, приказавший мне: довольно, Поди, убей свою любовь! И вот я таю, я безвольна, Но все сильней скучает кровь. И если я умру, то кто же Мои стихи напишет вам, Кто стать звенящими поможет Еще не сказанным словам? 1913, Слепнево Примечание Отрывок …И кто то, во мраке дерев незримый, Зашуршал опавшей листвой И крикнул: «Что сделал с тобой любимый, Что сделал любимый твой; Словно тронуты черной, густою тушью Тяжелые веки твои. Он предал тебя тоске и удушью Отравительницы любви. Ты давно перестала считать уколы – Грудь мертва под острой иглой. И напрасно стараешься быть веселой – Легче в гроб тебе лечь живой!..» Я сказала обидчику: «Хитрый, черный, Верно, нет у тебя стыда. Он тихий, он нежный, он мне покорный, Влюбленный в меня навсегда!» 26 декабря 1911 Примечание «Горят твои ладони…» «Горят твои ладони, В ушах пасхальный звон, Ты, как святой Антоний, Виденьем искушен». «Зачем во дни святые Ворвался день один, Как волосы густые Безумных Магдалин». «Так любят только дети, И то лишь первый раз». «Сильней всего на свете Лучи спокойных глаз». «То дьявольские сети, Нечистая тоска». «Белей всего на свете Была ее рука». 1915 Примечание «Не будем пить из одного стакана…» Не будем пить из одного стакана Ни воду мы, ни сладкое вино, Не поцелуемся мы утром рано, А ввечеру не поглядим в окно. Ты дышишь солнцем, я дышу луною, Но живы мы любовию одною. Со мной всегда мой верный, нежный друг, С тобой твоя веселая подруга. Но мне понятен серых глаз испуг, И ты виновник моего недуга. Коротких мы не учащаем встреч. Так наш покой нам суждено беречь. Лишь голос твой поет в моих стихах, В твоих стихах мое дыханье веет. О, есть костер, которого не смеет Коснуться ни забвение, ни страх. И если б знал ты, как сейчас мне любы Твои сухие, розовые губы! 1913 Примечание «У меня есть улыбка одна…» У меня есть улыбка одна: Так, движенье чуть видное губ. Для тебя я ее берегу – Ведь она мне любовью дана. Все равно, что ты наглый и злой, Все равно, что ты любишь других. Предо мной золотой аналой, И со мной сероглазый жених. 1913 «Настоящую нежность не спутаешь…» Настоящую нежность не спутаешь Ни с чем, и она тиха. Ты напрасно бережно кутаешь Мне плечи и грудь в меха. И напрасно слова покорные Говоришь о первой любви. Как я знаю эти упорные Несытые взгляды твои! 1913 Примечание «Проводила друга до передней…» Проводила друга до передней. Постояла в золотой пыли. С колоколенки соседней Звуки важные текли. Брошена! Придуманное слово – Разве я цветок или письмо? А глаза глядят уже сурово В потемневшее трюмо. 1913 «Столько просьб у любимой всегда!..» Столько просьб у любимой всегда! У разлюбленной просьб не бывает. Как я рада, что нынче вода Под бесцветным ледком замирает. И я стану – Христос помоги! – На покров этот, светлый и ломкий, А ты письма мои береги, Чтобы нас рассудили потомки, Чтоб отчетливей и ясней Ты был виден им, мудрый и смелый. В биографии славной твой Разве можно оставить пробелы? Слишком сладко земное питье, Слишком плотны любовные сети. Пусть когда нибудь имя мое Прочитают в учебнике дети, И, печальную повесть узнав, Пусть они улыбнутся лукаво… Мне любви и покоя не дав, Подари меня горькою славой. 1913 Примечание «Здравствуй! Легкий шелест слышишь…» Здравствуй! Легкий шелест слышишь Справа от стола? Этих строчек не допишешь – Я к тебе пришла. Неужели ты обидишь Так, как в прошлый раз, – Говоришь, что рук не видишь, Рук моих и глаз. У тебя светло и просто. Не гони меня туда, Где под душным сводом моста Стынет грязная вода. 1913 Примечание «Цветов и неживых вещей…» Цветов и неживых вещей Приятен запах в этом доме. У грядок груды овощей Лежат, пестры, на черноземе. Еще струится холодок, Но с парников снята рогожа. Там есть прудок, такой прудок, Где тина на парчу похожа. А мальчик мне сказал, боясь, Совсем взволнованно и тихо, Что там живет большой карась И с ним большая карасиха. 1913 «Каждый день по новому тревожен…» Каждый день по новому тревожен, Все сильнее запах спелой ржи. Если ты к ногам моим положен, Ласковый, лежи. Иволги кричат в широких кленах, Их ничем до ночи не унять. Любо мне от глаз твоих зеленых Ос веселых отгонять. На дороге бубенец зазвякал – Памятен нам этот легкий звук. Я спою тебе, чтоб ты не плакал, Песенку о вечере разлук. 1913 «Мальчик сказал мне: «Как это больно!..» Мальчик сказал мне: «Как это больно!» И мальчика очень жаль. Еще так недавно он был довольным И только слыхал про печаль. А теперь он знает все не хуже Мудрых и старых вас. Потускнели и, кажется, стали уже Зрачки ослепительных глаз. Я знаю: он с болью своей не сладит, С горькой болью первой любви. Как беспомощно, жадно и жарко гладит Холодные руки мои. Осень 1913 «Высокие своды костела…» Высокие своды костела Синей, чем небесная твердь… Прости меня, мальчик веселый, Что я принесла тебе смерть – За розы с площадки круглой, За глупые письма твои, За то, что, дерзкий и смуглый, Мутно бледнел от любви. Я думала: ты нарочно – Как взрослые хочешь быть. Я думала: темно порочных Нельзя, как невест, любить. Но все оказалось напрасно. Когда пришли холода, Следил ты уже бесстрастно За мной везде и всегда, Как будто копил приметы Моей нелюбви. Прости! Зачем ты принял обеты Страдальческого пути? И смерть к тебе руки простерла… Скажи, что было потом? Я не знала, как хрупко горло Под синим воротником. Прости меня, мальчик веселый, Совенок замученный мой! Сегодня мне из костела Так трудно уйти домой. Ноябрь 1913 Примечание «Он длится без конца – янтарный, тяжкий день!..» М. Лозинскому Он длится без конца – янтарный, тяжкий день! Как невозможна грусть, как тщетно ожиданье! И снова голосом серебряным олень В зверинце говорит о северном сиянье. И я поверила, что есть прохладные снег И синяя купель для тех, кто нищ и болен, И санок маленьких такой неверный бег Под звоны древние далеких колоколен. 1912 Примечание Голос памяти О. А. Глебовой Судейкиной Что ты видишь, тускло на стену смотря, В час, когда на небе поздняя заря? Чайку ли на синей скатерти воды Или флорентийские сады? Или парк огромный Царского Села, Где тебе тревога путь пересекла? Иль того ты видишь у своих колен, Кто для белой смерти твой покинул плен? Нет, я вижу стену только – и на ней Отсветы небесных гаснущих огней. 1913 Примечание «Я научилась просто, мудро жить…» Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу. Когда шуршат в овраге лопухи И никнет гроздь рябины желто красной, Слагаю я веселые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной. Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь Пушистый кот, мурлыкает умильней, И яркий загорается огонь На башенке озерной лесопильни. Лишь изредка прорезывает тишь Крик аиста, слетевшего на крышу. И если в дверь мою ты постучишь, Мне кажется, я даже не услышу. 1912 «Здесь все то же, то же, что и прежде…» Здесь все то же, то же, что и прежде, Здесь напрасным кажется мечтать. В доме у дороги непроезжей Надо рано ставни запирать. Тихий дом мой пусть и неприветлив, Он на лес глядит одним окном, В нем кого то вынули из петли И бранили мертвого потом. Был он грустен или тайно весел, Только смерть – большое торжество. На истертом красном плюше кресел Изредка мелькает тень его. И часы с кукушкой ночи рады, Все слышней их четкий разговор. В щелочку смотрю я: конокрады Зажигают под холмом костер. И, пророча близкое ненастье, Низко, низко стелется дымок. Мне не страшно. Я ношу на счастье Темно синий шелковый шнурок. Май 1912 Бессонница Где то кошки жалобно мяукают, Звук шагов я издали ловлю… Хорошо твои слова баюкают: Третий месяц я от них не сплю. Ты опять, опять со мной, бессонница! Неподвижный лик твой узнаю. Что, красавица, что, беззаконница, Разве плохо я тебе пою? Окна тканью белою завершены, Полумрак струится голубой… Или дальней вестью мы утешены? Отчего мне так легко с тобой? 1912 «Ты знаешь, я томлюсь в неволе…» Ты знаешь, я томлюсь в неволе, О смерти Господа моля. Но все мне памятна до боли Тверская скудная земля. Журавль у ветхого колодца, Над ним, как кипень, облака, В полях скрипучие воротца, И запах хлеба, и тоска. И те неяркие просторы, Где даже голос ветра слаб, И осуждающие взоры Спокойных загорелых баб. 1913 Примечание «Углем наметил на левом боку…» Углем наметил на левом боку Место, куда стрелять, Чтоб выпустить птицу – мою тоску В пустынную ночь опять. Милый! не дрогнет твоя рука, И мне недолго терпеть. Вылетит птица – моя тоска, Сядет на ветку и станет петь. Чтоб тот, кто спокоен в своем дому, Раскрывши окно, сказал: «Голос знакомый, а слов не пойму», – И опустил глаза. 1914 Примечание «Помолись о нищей, о потерянной…» Помолись о нищей, о потерянной, О моей живой душе, Ты, всегда в своих путях уверенный, Свет узревший в шалаше. И тебе, печально благодарная, Я за это расскажу потом, Как меня томила ночь угарная, Как дышало утро льдом. В этой жизни я немного видела, Только пела и ждала. Знаю: брата я не ненавидела И сестры не предала. Отчего же Бог меня наказывал Каждый день и каждый час? Или это ангел мне указывал Свет, невидимый для нас? Май 1912. Флоренция Примечание «Вижу выцветший флаг над таможней…» Вижу выцветший флаг над таможней И над городом желтую муть. Вот уж сердце мое осторожней Замирает, и больно вздохнуть. Стать бы снова приморской девчонкой, Туфли на босу ногу надеть, И закладывать косы коронкой, И взволнованным голосом петь. Все глядеть бы на смуглые главы Херсонесского храма с крыльца И не знать, что от счастья и славы Безнадежно дряхлеют сердца. <февраль> 1913 Примечание «Плотно сомкнуты губы сухие…» Плотно сомкнуты губы сухие, Жарко пламя трех тысяч свечей. Так лежала княжна Евдокия На душистой сапфирной парче. И, согнувшись, бесслезно молилась Ей о слепеньком мальчике мать, И кликуша без голоса билась, Воздух силясь губами поймать. А пришедший из южного края Черноглазый, горбатый старик, Словно к двери небесного рая, К потемневшей ступеньке приник. Осень 1913 Примечание «Дал Ты мне молодость трудную…» Дал Ты мне молодость трудную. Столько печали в пути. Как же мне душу скудную Богатой Тебе принести? Долгую песню, льстивая, О славе поет судьба, Господи! я нерадивая, Твоя скупая раба. Ни розою, ни былинкою Не буду в садах Отца. Я дрожу над каждой соринкою, Над каждым словом глупца. 19 декабря 1912 8 ноября 1913 года Солнце комнату наполнило Пылью желтой и сквозной. Я проснулась и припомнила: Милый, нынче праздник твой. Оттого и оснеженная Даль за окнами тепла, Оттого и я, бессонная, Как причастница спала. 1913 Примечание «Ты пришел меня утешить, милый…» Ты пришел меня утешить, милый, Самый нежный, самый кроткий… От подушки приподняться нету силы, А на окнах частые решетки. Мертвой, думал, ты меня застанешь, И принес веночек неискусный. Как улыбкой сердце больно ранишь, Ласковый, насмешливый и грустный. Что теперь мне смертное томленье! Если ты еще со мной побудешь, Я у бога вымолю прощенье И тебе, и всем, кого ты любишь. Май 1913. Петербург Примечание «Умирая, томлюсь о бессмертье…» Умирая, томлюсь о бессмертье. Низко облако пыльной мглы… Пусть хоть голые красные черти, Пусть хоть чан зловонной смолы. Приползайте ко мне, лукавьте, Угрозы из ветхих книг, Только память вы мне оставьте, Только память в последний миг. Чтоб в томительной веренице Не чужим показался ты, Я готова платить сторицей За улыбки и за мечты. Смертный час, наклонясь, напоит Прозрачною сулемой. А люди придут, зароют Мое тело и голос мой. 1912 Примечание «Ты письмо мое, милый, не комкай…» Ты письмо мое, милый, не комкай. До конца его, друг, прочти. Надоело мне быть незнакомкой, Быть чужой на твоем пути. Не гляди так, не хмурься гневно. Я любимая, я твоя. Не пастушка, не королевна И уже не монашенка я – В этом сером, будничном платье, На стоптанных каблуках… Но, как прежде, жгуче объятье, Тот же страх в огромных глазах. Ты письмо мое, милый, не комкай, Не плачь о заветной лжи, Ты его в твоей бедной котомке На самое дно положи. 1912 Исповедь Умолк простивший мне грехи. Лиловый сумрак гасит свечи, И темная епитрахиль Накрыла голову и плечи. Не тот ли голос: «Дева! встань…» Удары сердца чаще, чаще, Прикосновение сквозь ткань Руки, рассеянно крестящей. 1911. Царское Село Примечание «В ремешках пенал и книги были…» Н. Г.<умилеву> В ремешках пенал и книги были, Возвращалась я домой из школы. Эти липы, верно, не забыли Нашей встречи, мальчик мой веселый. Только, ставши лебедем надменным, Изменился серый лебеденок. А на жизнь мою лучом нетленным Грусть легла, и голос мой незвонок. 1912. Царское Село Примечание «Со дня Купальницы Аграфены…» Со дня Купальницы Аграфены Малиновый платок хранит. Молчит, а ликует, как царь Давид. В морозной келье белы стены, И с ним никто не говорит. Приду и стану на порог, Скажу: «Отдай мне мой платок!» Осень. 1913 Примечание «Я с тобой не стану пить вино…» Я с тобой не стану пить вино, Оттого, что ты мальчишка озорной. Знаю я – у вас заведено С кем попало целоваться под луной. А у нас – тишь да гладь, Божья благодать. А у нас – светлых глаз Нет приказу подымать. 1913 «Вечерние часы перед столом…» Вечерние часы перед столом. Непоправимо белая страница. Мимоза пахнет Ниццей и теплом. В луче луны летит большая птица. И, туго косы на ночь заплетая, Как будто завтра нужны будут косы, В окно гляжу я, больше не грустя, На море, на песчаные откосы. Какую власть имеет человек, Который даже нежности не просит! Я не могу поднять усталых век, Когда мое он имя произносит. 1913 «Будешь жить, не зная лиха…» Будешь жить, не зная лиха, Править и судить, Со своей подругой тихой Сыновей растить. И во всем тебе удача, Ото всех почет, Ты не знай, что я от плача Дням теряю счет. Много нас таких бездомных, Сила наша в том, Что для нас, слепых и темных, Светел божий дом, И для нас, склоненных долу, Алтари горят, Наши к божьему престолу Голоса летят. 1915 «Как вплелась в мои темные косы…» Как вплелась в мои темные косы Серебристая нежная прядь, – Только ты, соловей безголосый, Эту муку сумеешь понять. Чутким ухом далекое слышишь И на тонкие ветки ракит, Весь нахохлившись, смотришь – не дышишь. Если песня чужая звучит. А еще так недавно, недавно Замирали вокруг тополя, И звенела и пела отравно Несказанная радость твоя. 1912 «Я пришла тебя сменить, сестра…» «Я пришла тебя сменить, сестра, У лесного, у высокого костра. Поседели твои волосы. Глаза Замутила, затуманила слеза. Ты уже не понимаешь пенья птиц, Ты ни звезд не замечаешь, ни зарниц. И давно удары бубна не слышны, А я знаю, ты боишься тишины. Я пришла тебя сменить, сестра, У лесного, у высокого костра», «Ты пришла меня похоронить. Где же заступ твой, где лопата? Только флейта в руках твоих. Я не буду тебя винить, Разве жаль, что давно, когда то, Навсегда мой голос затих. Мои одежды надень, Позабудь о моей тревоге, Дай ветру кудрями играть. Ты пахнешь, как пахнет сирень, А пришла по трудной дороге, Чтобы здесь озаренной стать». И одна ушла, уступая, Уступая место другой. И неверно брела, как слепая, Незнакомой узкой тропой. И все чудилось ей, что пламя Близко… бубен держит рука. И она как белое знамя, И она как свет маяка. 1912 Примечание Стихи о Петербурге 1. «Вновь Исакий в облаченье…» Вновь Исакий в облаченье Из литого серебра. Стынет в грозном нетерпенье Конь Великого Петра. Ветер душный и суровый С черных труб сметает гарь… Ах! своей столицей новой Недоволен государь. 1913 Примечание 2. «Сердце бьется ровно, мерно…» Сердце бьется ровно, мерно. Что мне долгие года! Ведь под аркой на Галерной Наши тени навсегда. Сквозь опущенные веки Вижу, вижу, ты со мной, И в руке твоей навеки Нераскрытый веер мой. Оттого, что стали рядом Мы в блаженный миг чудес, В миг, когда над Летним садом Месяц розовый воскрес, – Мне не надо ожиданий У постылого окна И томительных свиданий. Вся любовь утолена. Ты свободен, я свободна, Завтра лучше, чем вчера, – Над Невою темноводной, Под улыбкою холодной Императора Петра. 1913 Примечание «Знаю, знаю – снова лыжи…» Знаю, знаю – снова лыжи Сухо заскрипят. В синем небе месяц рыжий, Луг так сладостно покат. Во дворце горят окошки, Тишиной удалены. Ни тропинки, ни дорожки, Только проруби темны. Ива, дерево русалок, Не мешай мне на пути! В снежных ветках черных галок, Черных галок приюти. 1913 Примечание Венеция Золотая голубятня у воды, Ласковой и млеюще зеленой; Заметает ветерок соленый Черных лодок узкие следы. Сколько нежных, странных лиц в толпе. В каждой лавке яркие игрушки: С книгой лев на вышитой подушке, С книгой лев на мраморном столбе. Как на древнем, выцветшем холсте, Стынет небо тускло голубое… Но не тесно в этой тесноте И не душно в сырости и зное. 1912 Примечание «Протертый коврик под иконой…» Протертый коврик под иконой, В прохладной комнате темно, И густо плющ темно зеленый Завил широкое окно. От роз струится запах сладкий, Трещит лампадка, чуть горя. Пестро расписаны укладки Рукой любовной кустаря. И у окна белеют пяльцы… Твой профиль тонок и жесток. Ты зацелованные пальцы Брезгливо прячешь под платок. А сердцу стало страшно биться, Такая в нем теперь тоска… И в косах спутанных таится Чуть слышный запах табака. 1912 Примечание Гость Все как раньше: в окна столовой Бьется мелкий метельный снег, И сама я не стала новой, А ко мне приходил человек. Я спросила: «Чего ты хочешь?» Он сказал: «Быть с тобой в аду». Я смеялась: «Ах, напророчишь Нам обоим, пожалуй, беду». Но, поднявши руку сухую, Он слегка потрогал цветы: «Расскажи, как тебя целуют, Расскажи, как целуешь ты». И глаза, глядевшие тускло, Не сводил с моего кольца. Ни одни не двинулся мускул Просветленно злого лица. О, я знаю: его отрада – Напряженно и страстно знать, Что ему ничего не надо, Что мне не в чем ему отказать. 1 января 1914 Примечание «Я пришла к поэту в гости…» Александру Блоку Я пришла к поэту в гости. Ровно в полдень. Воскресенье. Тихо в комнате просторной, А за окнами мороз И малиновое солнце Над лохматым сизым дымом… Как хозяин молчаливый Ясно смотрит на меня! У него глаза такие, Что запомнить каждый должен; Мне же лучше, осторожной, В них и вовсе не глядеть. Но запомнится беседа, Дымный полдень, воскресенье В доме сером и высоком У морских ворот Невы. Январь 1914 Примечание «Простишь ли мне эти ноябрьские дни?..» Простишь ли мне эти ноябрьские дни? В каналах приневских дрожат огни. Трагической осени скудны убранства. Ноябрь 1913 Добавлено спустя 2 минуты 30 секунд: Анна АХМАТОВА Сборник стихов «Вечер» La fleur des vignes pousse Et j'аi vignt ans ce soir. Andru Theuriet[ ] «Молюсь оконному лучу…» Молюсь оконному лучу – Он бледен, тонок, прям. Сегодня я с утра молчу, А сердце – пополам. На рукомойнике моем Позеленела медь. Но так играет луч на нем, Что весело глядеть. Такой невинный и простой В вечерней тишине, Но в этой храмине пустой Он словно праздник золотой И утешенье мне. 1909 Примечание Два стихотворения 1. «Подушка уже горяча…» Подушка уже горяча С обеих сторон. Вот и вторая свеча Гаснет, и крик ворон Становится все слышней. Я эту ночь не спала, Поздно думать о сне… Как нестерпимо бела Штора на белом окне. Здравствуй! 1909 2. «Тот же голос, тот же взгляд…» Тот же голос, тот же взгляд, Те же волосы льняные. Все как год тому назад. Сквозь стекло лучи дневные Известь белых стен пестрят… Свежих лилий аромат И слова твои простые. 1909 Читая «Гамлета» 1. «У кладбища направо пылил пустырь…» У кладбища направо пылил пустырь, А за ним голубела река. Ты сказал мне: «Ну что ж, иди в монастырь Или замуж за дурака…» Принцы только такое всегда говорят, Но я эту запомнила речь, – Пусть струится она сто веков подряд Горностаевой мантией с плеч. 1909 2. «И как будто по ошибке…» И как будто по ошибке Я сказала: «Ты…» Озарила тень улыбки Милые черты. От подобных оговорок Всякий вспыхнет взор… Я люблю тебя, как сорок Ласковых сестер. 1909 «И когда друг друга проклинали…» И когда друг друга проклинали В страсти, раскаленной добела, Оба мы еще не понимали, Как земля для двух людей мала, И что память яростная мучит, Пытка сильных – огненный недуг! – И в ночи бездонной сердце учит Спрашивать: о, где ушедший друг? А когда, сквозь волны фимиама, Хор гремит, ликуя и грозя, Смотрят в душу строго и упрямо Те же неизбежные глаза. 1909 Примечание Первое возвращение На землю саван тягостный возложен, Торжественно гудят колокола, И снова дух смятен и потревожен Истомной скукой Царского Села. Пять лет прошло. Здесь все мертво и немо, Как будто мира наступил конец. Как навсегда исчерпанная тема, В смертельном сне покоится дворец. 1910 Примечание Любовь То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует, То в инее ярком блеснет, Почудится в дреме левкоя… Но верно и тайно ведет От радости и от покоя. Умеет так сладко рыдать В молитве тоскующей скрипки, И страшно ее угадать В еще незнакомой улыбке. Примечание В Царском Селе I. «По аллее проводят лошадок…» По аллее проводят лошадок Длинны волны расчесанных грив. О, пленительный город загадок, Я печальна, тебя полюбив. Странно вспомнить: душа тосковала, Задыхалась в предсмертном бреду, А теперь я игрушечной стала, Как мой розовый друг какаду. Грудь предчувствием боли не сжата, Если хочешь, в глаза погляди. Не люблю только час пред закатом, Ветер с моря и слово «уйди». 1911 Примечание II. «…А там мой мраморный двойник…» …А там мой мраморный двойник, Поверженный под старым кленом, Озерным водам отдал лик, Внимает шорохам зеленым. И моют светлые дожди Его запекшуюся рану… Холодный, белый подожди, Я тоже мраморною стану. 1911 Примечание III. «Смуглый отрок бродил по аллеям…» Смуглый отрок бродил по аллеям, У озерных грустил берегов, И столетие мы лелеем Еле слышный шелест шагов. Иглы сосен густо и колко Устилают низкие пни… Здесь лежала его треуголка И растрепанный том Парни. 1911 Примечание «И мальчик, что играет на волынке…» И мальчик, что играет на волынке, И девочка, что свой плетет венок, И две в лесу скрестившихся тропинки, И в дальнем поле дальний огонек, – Я вижу все. Я все запоминаю, Любовно кротко в сердце берегу Лишь одного я никогда не знаю И даже вспомнить больше не могу. Я не прошу ни мудрости, ни силы. О, только дайте греться у огня! Мне холодно… Крылатый иль бескрылый, Веселый бог не посетит меня. 1911 «Любовь покоряет обманно…» Любовь покоряет обманно, Напевом простым, неискусным. Еще так недавно странно Ты не был седым и грустным. И когда она улыбалась В садах твоих, в доме, в поле, Повсюду тебе казалось, Что вольный ты и на воле. Был светел ты, взятый ею И пивший ее отравы. Ведь звезды были крупнее, Ведь пахли иначе травы, Осенние травы. 1911 «Сжала руки под темной вуалью…» Сжала руки под темной вуалью… «Отчего ты сегодня бледна?» – Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна. Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот… Я сбежала, перил не касаясь, Я бежала за ним до ворот. Задыхаясь, я крикнула: «Шутка Все, что было. Уйдешь, я умру». Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: «Не стой на ветру». 1911 «Память о солнце в сердце слабеет…» Память о солнце в сердце слабеет. Желтей трава. Ветер снежинками ранними веет Едва едва. В узких каналах уже не струится – Стынет вода. Здесь никогда ничего не случится, – О, никогда! Ива на небе пустом распластала Веер сквозной. Может быть, лучше, что я не стала Вашей женой. Память о солнце в сердце слабеет. Что это? Тьма? Может быть!.. За ночь прийти успеет Зима. 1911 «Высоко в небе облачко серело…» Высоко в небе облачко серело, Как беличья расстеленная шкурка. Он мне сказал: «Не жаль, что ваше тело Растает в марте, хрупкая Снегурка!» В пушистой муфте руки холодели. Мне стало страшно, стало как то смутно. О, как вернуть вас, быстрые недели Его любви, воздушной и минутной! Я не хочу ни горести, ни мщенья, Пускай умру с последней белой вьюгой. О нем гадала я в канун крещенья. Я в январе была его подругой. 1911 Примечание «Сердце к сердцу не приковано…» Сердце к сердцу не приковано, Если хочешь – уходи. Много счастья уготовано Тем, кто волен на пути. Я не плачу, я не жалуюсь, Мне счастливой не бывать. Не целуй меня, усталую, – Смерть придет поцеловать. Дни томлений острых прожиты Вместе с белою зимой. Отчего же, отчего же ты Лучше, чем избранник мой? 1911 «Дверь полуоткрыта…» Дверь полуоткрыта, Веют липы сладко… На столе забыты Хлыстик и перчатка. Круг от лампы желтый… Шорохам внимаю. Отчего ушел ты? Я не понимаю… Радостно и ясно Завтра будет утро. Эта жизнь прекрасна, Сердце, будь же мудро. Ты совсем устало, Бьешься тише, глуше… Знаешь, я читала, Что бессмертны души. 1911 «Хочешь знать, как все это было?..» Хочешь знать, как все это было? Три в столовой пробило, И, прощаясь, держась за перила, Она словно с трудом говорила: «Это все… Ах, нет, я забыла, Я люблю вас, я вас любила Еще тогда!» – «Да». 1911 Песня последней встречи Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки. Я на правую руку надела Перчатку с левой руки. Показалось, что много ступеней, А я знала – их только три! Между кленов шепот осенний Попросил: «Со мною умри! Я обманут моей унылой, Переменчивой, злой судьбой». Я ответила: «Милый, милый! И я тоже. Умру с тобой…» Это песня последней встречи. Я взглянула на темный дом. Только в спальне горели свечи Равнодушно желтым огнем. 1911 Примечание «Как соломинкой, пьешь мою душу…» Как соломинкой, пьешь мою душу. Знаю, вкус ее горек и хмелен. Но я пытку мольбой не нарушу. О, покой мой многонеделен. Когда кончишь, скажи. Не печально, Что души моей нет на свете. Я пойду дорогой недальней Посмотреть, как играют дети. На кустах зацветает крыжовник, И везут кирпичи за оградой. Кто ты: брат мой или любовник, Я не помню, и помнить не надо. Как светло здесь и как бесприютно, Отдыхает усталое тело… А прохожие думают смутно: Верно, только вчера овдовела. 10 февраля 1911, Царское Село «Я сошла с ума, о мальчик странный…» Я сошла с ума, о мальчик странный, В среду, в три часа! Уколола палец безымянный Мне звенящая оса. Я ее нечаянно прижала, И, казалось, умерла она, Но конец отравленного жала Был острей веретена. О тебе ли я заплачу, странном, Улыбнется ль мне твое лицо? Посмотри! На пальце безымянном Так красиво гладкое кольцо. 1911 «Мне больше ног моих не надо…» Мне больше ног моих не надо, Пусть превратятся в рыбий хвост! Плыву, и радостна прохлада, Белеет тускло дальний мост. Не надо мне души покорной, Пусть станет дымом, легок дым, Взлетев над набережной черной, Он будет нежно голубым. Смотри, как глубоко ныряю, Держусь за водоросль рукой, Ничьих я слов не повторяю И не пленюсь ничьей тоской… А ты, мой дальний, неужели Стал бледен и печально нем? Что слышу? Целых три недели Все шепчешь: «Бедная, зачем?!» <1911?> Примечание «Я живу, как кукушка в часах…» Я живу, как кукушка в часах, Не завидую птицам в лесах. Заведут – и кукую. Знаешь, долю такую Лишь врагу Пожелать я могу. 1911 Похороны Я места ищу для могилы. Не знаешь ли, где светлей? Так холодно в поле. Унылы У моря груды камней. А она привыкла к покою И любит солнечный свет. Я келью над ней построю, Как дом наш на много лет. Между окнами будет дверца, Лампадку внутри зажжем, Как будто темное сердце Алым горит огнем. Она бредила, знаешь, больная, Про иной, про небесный край, Но сказал монах, укоряя: «Не для вас, не для грешных рай». И тогда, побелев от боли, Прошептала: «Уйду с тобой». Вот одни мы теперь, на воле, И у ног голубой прибой. 1911 «Мне с тобою пьяным весело…» Мне с тобою пьяным весело – Смысла нет в твоих рассказах. Осень ранняя развесила Флаги желтые на вязах. Оба мы в страну обманную Забрели и горько каемся, Но зачем улыбкой странною И застывшей улыбаемся? Мы хотели муки жалящей Вместо счастья безмятежного… Не покину я товарища И беспутного и нежного. 1911 Примечание Обман И. А. Горенко I. «Весенним солнцем это утро пьяно…» Весенним солнцем это утро пьяно, И на террасе запах роз слышней, А небо ярче синего фаянса. Тетрадь в обложке мягкого сафьяна; Читаю в ней элегии и стансы, Написанные бабушке моей. Дорогу вижу до ворот, и тумбы Белеют четко в изумрудном дерне. О, сердце любит сладостно и слепо! И радуют пестреющие клумбы, И резкий крик вороны в небе черной, И в глубине аллеи арка склепа. 1910 II. «Жарко веет ветер душный…» Жарко веет ветер душный, Солнце руки обожгло, Надо мною свод воздушный, Словно синее стекло; Сухо пахнут иммортели В разметавшейся косе. На стволе корявой ели Муравьиное шоссе. Пруд лениво серебрится, Жизнь по новому легка… Кто сегодня мне приснится В пестрой сетке гамака? 1910 Примечание III. «Синий вечер. Ветры кротко стихли…» Синий вечер. Ветры кротко стихли, Яркий свет зовет меня домой. Я гадаю: кто там? – не жених ли, Не жених ли это мой?.. На террасе силуэт знакомый, Еле слышен тихий разговор. О, такой пленительной истомы Я не знала до сих пор. Тополя тревожно прошуршали, Нежные их посетили сны. Небо цвета вороненой стали, Звезды матово бледны. Я несу букет левкоев белых. Для того в них тайный скрыт огонь, Кто, беря цветы из рук несмелых, Тронет теплую ладонь. 1910 IV. «Я написала слова…» Я написала слова, Что долго сказать не смела. Тупо болит голова, Странно немеет тело. Смолк отдаленный рожок, В сердце все те же загадки, Легкий осенний снежок Лег на крокетной площадке. Листьям последним шуршать! Мыслям последним томиться! Я не хотела мешать Тому, кто привык веселиться. Милым простила губам Я их жестокую шутку… О, вы приедете к нам Завтра по первопутку. Свечи в гостиной зажгут, Днем их мерцанье нежнее, Целый букет принесут Роз из оранжереи. 1910 «Муж хлестал меня узорчатым…» Муж хлестал меня узорчатым, Вдвое сложенным ремнем. Для тебя в окошке створчатом Я всю ночь сижу с огнем. Рассветает и над кузницей Подымается дымок. Ах, со мной, печальной узнице, Ты опять побыть не мог. Для тебя я долю хмурую, Долю муку приняла. Или любишь белокурую, Или рыжая мила? Как мне скрыть вас, стоны звонкие! В сердце темный, душный хмель, А лучи ложатся тонкие На несмятую постель. 1911 Песенка Я на солнечном восходе Про любовь пою, На коленях в огороде Лебеду полю. Вырываю и бросаю – Пусть простит меня. Вижу девочка босая Плачет у плетня. Страшно мне от звонких воплей Голоса беды, Все сильнее запах теплый Мертвой лебеды. Будет камень вместо хлеба Мне наградой злой. Надо мною только небо, А со мною голос твой. 1911 «Я пришла сюда, бездельница…» Я пришла сюда, бездельница, Все равно мне, где скучать! На пригорке дремлет мельница. Годы можно здесь молчать. Над засохшей повиликою Мягко плавает пчела; У пруда русалку кликаю, А русалка умерла. Затянулся ржавой тиною Пруд широкий, обмелел, Над трепещущей осиною Легкий месяц заблестел. Замечаю все как новое. Влажно пахнут тополя. Я молчу. Молчу, готовая Снова стать тобой, земля. 1911 Примечание Белой ночью Ах, дверь не запирала я, Не зажигала свеч, Не знаешь, как, усталая, Я не решалась лечь. Смотреть, как гаснут полосы В закатном мраке хвой, Пьянея звуком голоса, Похожего на твой. И знать, что все потеряно, Что жизнь – проклятый ад! О, я была уверена, Что ты придешь назад. 1911 «Под навесом темной риги жарко…» Под навесом темной риги жарко Я смеюсь, а в сердце злобно плачу. Старый друг бормочет мне: «Не каркай! Мы ль не встретим на пути удачу!» Но я другу старому не верю. Он смешной, незрячий и убогий, Он всю жизнь свою шагами мерил Длинные и скучные дороги. И звенит, звенит мой голос ломкий, Звонкий голос не узнавших счастья: «Ах, пусты дорожные котомки, А на завтра голод и ненастье!». 1911 «Хорони, хорони меня, ветер!..» Хорони, хорони меня, ветер! Родные мои не пришли, Надо мною блуждающий ветер И дыханье тихой земли. Я была, как и ты, свободной, Но я слишком хотела жить. Видишь, ветер, мой труп холодный, И некому руки сложить. Закрой эту черную рану Покровом вечерней тьмы И вели голубому туману Надо мною читать псалмы. Чтобы мне легко, одинокой, Отойти к последнему сну, Прошуми высокой осокой Про весну, про мою весну. 1909. Киев «Ты поверь, не змеиное острое жало…» Ты поверь, не змеиное острое жало, А тоска мою выпила кровь. В белом поле я тихою девушкой стала, Птичьим голосом кличу любовь. И давно мне закрыта дорога иная, Мой царевич в высоком кремле. Обману ли его, обману ли? – Не знаю! Только ложью живу на земле. Не забыть, как пришел он со мною проститься. Я не плакала: это судьба. Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться, Но бессильна моя ворожба. Оттого ль его сон безмятежен и мирен, Что я здесь у закрытых ворот, Иль уже светлоокая, нежная Сирин Над царевичем песню поет? 1912 Примечание Музе Муза сестра заглянула в лицо, Взгляд ее ясен и ярок. И отняла золотое кольцо, Первый весенний подарок. Муза! ты видишь, как счастливы все – Девушки, женщины, вдовы… Лучше погибну на колесе, Только не эти оковы. Знаю: гадая, и мне обрывать Нежный цветок маргаритку. Должен на этой земле испытать Каждый любовную пытку. Жду до зари на окошке свечу И ни о ком не тоскую Но не хочу, не хочу, не хочу Знать, как целуют другую. Завтра мне скажут, смеясь, зеркала: «Взор твой не ясен, не ярок…» Тихо отвечу: «Она отняла Божий подарок». 1911 Примечание «Три раза пытать приходила…» Три раза пытать приходила. Я с криком тоски просыпалась И видела тонкие руки И темный насмешливый рот. «Ты с кем на заре целовалась, Клялась, что погибнешь в разлуке, И жгучую радость таила, Рыдая у черных ворот? Кого ты на смерть проводила, Тот скоро, о, скоро умрет». Был голос как крик ястребиный, Но странно на чей то похожий. Все тело мое изгибалось, Почувствовав смертную дрожь, И плотная сеть паутины Упала, окутала ложе… О, ты не напрасно смеялась, Моя непрощенная ложь! 1911 Алиса Примечание I. «Все тоскует о забытом…» Все тоскует о забытом О своем весеннем сне, Как Пьеретта о разбитом Золотистом кувшине… Все осколочки собрала, Не умела их сложить… «Если б ты, Алиса, знала, Как мне скучно, скучно жить! Я за ужином зеваю, Забываю есть и пить, Ты поверишь, забываю Даже брови подводить. О Алиса! Дай мне средство, Чтоб вернуть его опять; Хочешь, все мое наследство, Дом и платья можешь взять. Он приснился мне в короне, Я боюсь моих ночей!» У Алисы в медальоне Темный локон – знаешь, чей?! 22 января 1911. Киев Примечание II. «Как поздно! Устала, зеваю…» «Как поздно! Устала, зеваю…» «Миньона, спокойно лежи, Я рыжий парик завиваю, Для стройной моей госпожи. Он будет весь в лентах зеленых, А сбоку жемчужный аграф; Читала записку: «У клена Я жду вас, таинственный граф!» Сумеет под кружевом маски Лукавая смех заглушить, Велела мне даже подвязки Сегодня она надушить». Луч утра на черное платье Скользнул, из окошка упав… «Он мне открывает объятья Под кленом, таинственный граф». 23 января 1911. Киев Примечание Маскарад в парке Луна освещает карнизы, Блуждает по гребням реки… Холодные руки маркизы Так ароматны легки «О принц! – улыбаясь, присела, – В кадрили вы наш vis a vis» И томно под маской бледнела От жгучих предчувствий любви. Вход скрыл серебрящий тополь И низко спадающий хмель. «Багдад или Константинополь Я вам завоюю, ma belle!» «Как вы улыбаетесь редко, Вас страшно, маркиза, обнять!» Темно и прохладно в беседке. «Ну что же! пойдем танцевать?» Выходят. На вязах, на кленах Цветные дрожат фонари, Две дамы в одеждах зеленых С монахами держат пари. И бледный, с букетом азалий, Их смехом встречает Пьеро: «Мой принц! О, не вы ли сломали На шляпе маркизы перо?» 6 ноября 1910. Киев Примечание Вечерняя комната Я говорю сейчас словами теми, Что только раз рождаются в душе, Жужжит пчела на белой хризантеме, Так душно пахнет старое саше. И комната, где окна слишком узки, Хранит любовь и помнит старину, А над кроватью надпись по французски Гласит: «Seigneur, ayez pitie de nous» Ты сказки давней горестных заметок, Душа моя, не тронь и не ищи… Смотрю, блестящих севрских статуэток Померкли глянцевитые плащи. Последний луч, и желтый и тяжелый, Застыл в букете ярких георгин, И как во сне я слышу звук виолы И редкие аккорды клавесин. 1911 Примечание Сероглазый король Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый король. Вечер осенний был душен и ал, Муж мой, вернувшись, спокойно сказал: «Знаешь, с охоты его принесли, Тело у старого дуба нашли. Жаль королеву. Такой молодой!.. За ночь одну она стала седой». Трубку свою на камине нашел И на работу ночную ушел. Дочку мою я сейчас разбужу, В серые глазки ее погляжу. А за окном шелестят тополя: «Нет на земле твоего короля…» 1910 Примечание Рыбак Руки голы выше локтя, А глаза синей, чем лед. Едкий, душный запах дегтя, Как загар, тебе идет. И всегда, всегда распахнут Ворот куртки голубой, И рыбачки только ахнут, Закрасневшись пред тобой. Даже девочка, что ходит В город продавать камсу, Как потерянная бродит Вечерами на мысу. Щеки бедны, руки слабы, Истомленный взор глубок, Ноги ей щекочут крабы, Выползая на песок. Но она уже не ловит Их протянутой рукой. Все сильней биенье крови В теле, раненном тоской. 1911 Он любил… Он любил три вещи на свете: За вечерней пенье, белых павлинов И стертые карты Америки. Не любил, когда плачут дети, Не любил чая с малиной И женской истерики. …А я была его женой. 1910 Примечание «Сегодня мне письма не принесли…» Сегодня мне письма не принесли: Забыл он написать или уехал; Весна как трель серебряного смеха, Качаются в заливе корабли. Сегодня мне письма не принесли… Он был со мной еще совсем недавно, Такой влюбленный, ласковый и мой, Но это было белою зимой, Теперь весна, и грусть весны отравна, Он был со мной еще совсем недавно… Я слышу: легкий трепетный смычок, Как от предсмертной боли, бьется, бьется, И страшно мне, что сердце разорвется, Не допишу я этих нежных строк… 1912 Надпись на неоконченном портрете О, не вздыхайте обо мне, Печаль преступна и напрасна, Я здесь, на сером полотне, Возникла странно и неясно. Взлетевших рук излом больной, В глазах улыбка исступленья, Я не могла бы стать иной Пред горьким часом наслажденья. Он так хотел, он так велел Словами мертвыми и злыми. Мой рот тревожно заалел, И щеки стали снеговыми. И нет греха в его вине, Ушел, глядит в глаза другие, Но ничего не снится мне В моей предсмертной летаргии. 1911 Примечание «Сладок запах синих виноградин…» Сладок запах синих виноградин… Дразнит опьяняющая даль. Голос твой и глух и безотраден. Никого мне, никого не жаль. Между ягод сети паутинки, Гибких лоз стволы еще тонки, Облака плывут, как льдинки, льдинки В ярких водах голубой реки. Солнце в небе. Солнце ярко светит. Уходи к волне про боль шептать. О, она, наверное, ответит, А быть может, будет целовать. 1910, Киев Сад Он весь сверкает и хрустит, Обледенелый сад. Ушедший от меня грустит, Но нет пути назад. И солнца бледный тусклый лик – Лишь круглое окно; Я тайно знаю, чей двойник Приник к нему давно. Здесь мой покой навеки взят Предчувствием беды, Сквозь тонкий лед еще сквозят Вчерашние следы. Склонился тусклый мертвый лик К немому сну полей, И замирает острый крик Отсталых журавлей. 1911 Над водой Стройный мальчик пастушок, Видишь, я в бреду. Помню плащ и посошок, На свою беду. Если встану – упаду. Дудочка поет: ду ду! Мы прощались как во сне, Я сказала: «Жду». Он, смеясь, ответил мне: «Встретимся в аду», Если встану – упаду. Дудочка поет: ду ду! О глубокая вода В мельничном пруду, Не от горя, от стыда Я к тебе приду. И без крика упаду, А вдали звучит: ду ду. <апрель 1911> Подражание И. Ф. Анненскому И с тобой, моей первой причудой, Я простился. Восток голубел. Просто молвила: «Я не забуду». Я не сразу поверил тебе. Возникают, стираются лица, Мил сегодня, а завтра далек. Отчего же на этой странице Я когда то загнул уголок? И всегда открывается книга В том же месте. И странно тогда: Все как будто с прощального мига Не прошли невозвратно года. О, сказавший, что сердце из камня, Знал наверно: оно из огня… Никогда не пойму, ты близка мне Или только любила меня. 1911 Примечание «Мурка, не ходи, там сыч…» Мурка, не ходи, там сыч На подушке вышит, Мурка серый, не мурлычь, Дедушка услышит. Няня, не горит свеча, И скребутся мыши. Я боюсь того сыча, Для чего он вышит? 1911 «Меня покинул в новолунье…» Меня покинул в новолунье Мой друг любимый. Ну так что ж! Шутил: «Канатная плясунья! Как ты до мая доживешь?» Ему ответила, как брату, Я, не ревнуя, не ропща, Но не заменят мне утрату Четыре новые плаща. Пусть страшен путь мой, пусть опасен, Еще страшнее путь тоски… Как мой китайский зонтик красен, Натерты мелом башмачки! Оркестр веселое играет, И улыбаются уста. Но сердце знает, сердце знает, Что ложа пятая пуста! 1911 «Туманом легким парк наполнился…» Вере Ивановой Шварсалон Туманом легким парк наполнился, И вспыхнул на воротах газ. Мне только взгляд один запомнился Незнающих, спокойных глаз. Твоя печаль, для всех неявная, Мне сразу сделалась близка, И поняла ты, что отравная И душная во мне тоска. Я этот день люблю и праздную, Приду, как только позовешь. Меня, и грешную и праздную, Лишь ты одна не упрекнешь. 1912 Примечание «Я и плакала и каялась…» Я и плакала и каялась, Хоть бы с неба грянул гром! Сердце темное измаялось В нежилом дому твоем. Боль я знаю нестерпимую, Стыд обратного пути… Страшно, страшно к нелюбимому, Страшно к тихому войти. А склонюсь к нему нарядная, Ожерельями звеня, Только спросит: «Ненаглядная! Где молилась за меня?» _________________ Скажи мне чей Крым, и я скажу кто ты. |
Божественно написано  _________________ Я не ухожу. Просто иногда меня нет... |
| Leon
похоже ты весь томик стихов скопом выложил....
А мне нравится выкладывать те стихи, которые мне действительно близки, волнуют и трогают меня.... _________________ Я ещё та "чёрная кошечка", дорогу перейду тьфу-тьфу не поможет.. |
| а я чтоб вам не мучатся. Это ещё не всё _________________ Скажи мне чей Крым, и я скажу кто ты. |
| Кстати, я лично, к Ахматовой равнодушно отношусь....
Нравится не более 3-4 стихов....  которые трогают меня....
Leon, но ты старайся.... многим они очень даже нравятся.... _________________ Я ещё та "чёрная кошечка", дорогу перейду тьфу-тьфу не поможет.. |
| О, знала ль я, когда в одежде белой
Входила муза в тесный мой приют, Что к лире, навсегда окаменелой, мои живые руки припадут. О, знала ль я, когда неслась, играя, моей души последняя гроза, что к лучшему из юношей, рыдая, закрою я орлинные глаза. О, знала ль я, когда, томясь успехом, Я искушала дивную судьбу. Что скоро люди беспощадным смехом ответят на предсмертную мольбу. _________________ ... не удержалась |
zelenyi
Писатель
Пол:
Зарегистрирован: 12.01.2005
Сообщения: 317
Откуда: г.Нефтеюганск/Екатеринбург/Рефтинский/Асбест/Серов
Статус: Offline
Писатель
Пол:
Зарегистрирован: 12.01.2005
Сообщения: 317
Откуда: г.Нефтеюганск/Екатеринбург/Рефтинский/Асбест/Серов
Статус: Offline
| да... Ахматова - великая! _________________ Кризис дополз и до меня... Сыр ем с плесенью, вино пью старое, в машине езжу без крыши. |
| никто не знает стихотворения ахматовой(вроде бы) про то как мальчик вырезал что то маме из скатерти,а она отругала его и набила ножницами по рукам,потом он проснулся в больнице и спросил у сестренки "где мой ручки" она сказала что его ручки забрала мама... вот это стихотворение мне нужно _________________ Welcome to Hell |
Дикая писал(а): никто не знает стихотворения ахматовой(вроде бы) У Ахматовой такого стихотворения не встречала _________________ Я не ухожу. Просто иногда меня нет... |
Дикая писал(а): никто не знает стихотворения ахматовой(вроде бы) про то как мальчик вырезал что то маме из скатерти,а она отругала его и набила ножницами по рукам,потом он проснулся в больнице и спросил у сестренки "где мой ручки" она сказала что его ручки забрала мама... вот это стихотворение мне нужноЯ в детстве читала стихи про это и помню, что очень плакала даже.... но не знаю чьи они... _________________ Я ещё та "чёрная кошечка", дорогу перейду тьфу-тьфу не поможет.. |
| очень хочу найти,помогите! _________________ Welcome to Hell |
Дикая писал(а): очень хочу найти,помогите!Навеяло вот это: "Мне мама в детстве выколола глазки, Чтоб я в шкафу варенье не нашел. Я не хожу в кино, я не читаю сказки, Зато я нюхаю и слышу хорошо." Или: "Девочка просит у мамы конфетку. Мама сказала: "Сунь пальчик в розетку!". Мигом обуглились детские кости. Долго смеялись над шуткою гости." Прости...... но это типо этого....
Искуссковедам..... точно смешно, на мой взгляд..... _________________ Главный критерий жизни - не унывать! |
Tais писал(а): Навеяло вот это:
"Мне мама в детстве выколола глазки, Чтоб я в шкафу варенье не нашел. Я не хожу в кино, я не читаю сказки, Зато я нюхаю и слышу хорошо." Или: "Девочка просит у мамы конфетку. Мама сказала: "Сунь пальчик в розетку!". Мигом обуглились детские кости. Долго смеялись над шуткою гости." Прости...... но это типо этого.... Искуссковедам..... точно смешно, на мой взгляд..... тут пишут стихи Ахматовой . это надо в новую тему вынести - страшилки . _________________ Я не ухожу. Просто иногда меня нет... |
zelenyi
Писатель
Пол:
Зарегистрирован: 12.01.2005
Сообщения: 317
Откуда: г.Нефтеюганск/Екатеринбург/Рефтинский/Асбест/Серов
Статус: Offline
Писатель
Пол:
Зарегистрирован: 12.01.2005
Сообщения: 317
Откуда: г.Нефтеюганск/Екатеринбург/Рефтинский/Асбест/Серов
Статус: Offline
tigra писал(а): Tais писал(а): Навеяло вот это:
"Мне мама в детстве выколола глазки, Чтоб я в шкафу варенье не нашел. Я не хожу в кино, я не читаю сказки, Зато я нюхаю и слышу хорошо." Или: "Девочка просит у мамы конфетку. Мама сказала: "Сунь пальчик в розетку!". Мигом обуглились детские кости. Долго смеялись над шуткою гости." Прости...... но это типо этого.... Искуссковедам..... точно смешно, на мой взгляд..... тут пишут стихи Ахматовой . это надо в новую тему вынести - страшилки . +11 _________________ Кризис дополз и до меня... Сыр ем с плесенью, вино пью старое, в машине езжу без крыши. |
 
Реквием (1935-1940) Вместо предисловия Посвящение Вступление ("Это было, когда улыбался…") "Уводили тебя на рассвете…" "Тихо льется тихий Дон…" "Нет, это не я, это кто-то другой страдает…" "Показать бы тебе, насмешнице…" "Семнадцать месяцев кричу…" "Легкие летят недели…" Приговор К смерти "Уже безумие крылом…" Распятие 1. "Хор ангелов великий час восславил…" 2. "Магдалина билась и рыдала…" Эпилог 1. "Узнала я, как опадают лица…" 2. "Опять поминальный приблизился час…" -------------------------------------------------------------------------------- Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл, - Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был. 1961 Вместо предисловия В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом): - А это вы можете описать? И я сказала: - Могу. Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом. 1 апреля 1957 Ленинград Посвящение Перед этим горем гнутся горы, Не течет великая река, Но крепки тюремные затворы, А за ними "каторжные норы" И смертельная тоска. Для кого-то веет ветер свежий, Для кого-то нежится закат - Мы не знаем, мы повсюду те же, Слышим лишь ключей постылый скрежет Да шаги тяжелые солдат. Подымались как к обедне ранней. По столице одичалой шли, Там встречались, мертвых бездыханней, Солнце ниже и Нева туманней, А надежда все поет вдали. Приговор… И сразу слезы хлынут, Ото всех уже отделена, Словно с болью жизнь из сердца вынут, Словно грубо навзничь опрокинут, Но идет... Шатается... Одна... Где теперь невольные подруги Двух моих осатанелых лет? Что им чудится в сибирской вьюге, Что мерещится им в лунном круге? Им я шлю прощальный мой привет. Март 1940 Вступление Это было, когда улыбался Только мертвый, спокойствию рад. И ненужным привеском болтался Возле тюрем своих Ленинград. И когда, обезумев от муки, Шли уже осужденных полки, И короткую песню разлуки Паровозные пели гудки. Звезды смерти стояли над нами, И безвинная корчилась Русь Под кровавыми сапогами И под шинами черных марусь. I Уводили тебя на рассвете, За тобой, как на выносе, шла, В темной горнице плакали дети, У божницы свеча оплыла. На губах твоих холод иконки. Смертный пот на челе... не забыть! Буду я, как стрелецкие женки, Под кремлевскими башнями выть. 1935 II Тихо льется тихий Дон, Желтый месяц входит в дом. Входит в шапке набекрень - Видит желтый месяц тень. Эта женщина больна, Эта женщина одна, Муж в могиле, сын в тюрьме, Помолитесь обо мне. IIІ Нет, это не я, это кто-то другой страдает. Я бы так не могла, а то, что случилось, Пусть черные сукна покроют, И пусть унесут фонари. Ночь. ІV Показать бы тебе, насмешнице И любимице всех друзей, Царскосельской веселой грешнице, Что случилось с жизнью твоей. Как трехсотая, с передачею, Под Крестами будешь стоять И своей слезою горячею Новогодний лед прожигать. Там тюремный тополь качается, И ни звука. А сколько там Неповинных жизней кончается... 1938 V Семнадцать месяцев кричу, Зову тебя домой. Кидалась в ноги палачу - Ты сын и ужас мой. Все перепуталось навек, И мне не разобрать Теперь, кто зверь, кто человек, И долго ль казни ждать. И только пышные цветы, И звон кадильный, и следы Куда-то в никуда. И прямо мне в глаза глядит И скорой гибелью грозит Огромная звезда. 1939 VI Легкие летят недели, Что случилось, не пойму. Как тебе, сынок, в тюрьму Ночи белые глядели, Как они опять глядят Ястребиным жарким оком, О твоем кресте высоком И о смерти говорят. 1939 YII Приговор И упало каменное слово На мою еще живую грудь. Ничего, ведь я была готова, Справлюсь с этим как-нибудь. У меня сегодня много дела: Надо память до конца убить, Надо, чтоб душа окаменела, Надо снова научиться жить. А не то... Горячий шелест лета, Словно праздник за моим окном. Я давно предчувствовала этот Светлый день и опустелый дом. Лето 1939. Фонтанный Дом VIII К смерти Ты все равно придешь. - Зачем же не теперь? Я жду тебя - мне очень трудно. Я потушила свет и отворила дверь Тебе, такой простой и чудной. Прими для этого какой угодно вид, Ворвись отравленным снарядом Иль с гирькой подкрадись, как опытный бандит, Иль отрави тифозным чадом, Иль сказочкой, придуманной тобой И всем до тошноты знакомой, - Чтоб я увидела верх шапки голубой И бледного от страха управдома. Мне все равно теперь. Струится Енисей, Звезда полярная сияет. И синий блеск возлюбленных очей Последний ужас застилает. 19 августа 1939 Фонтанный Дом IX Уже безумие крылом Души накрыло половину, И поит огненным вином И манит в черную долину. И поняла я, что ему Должна я уступить победу, Прислушиваясь к своему Уже как бы чужому бреду. И не позволит ничего Оно мне унести с собою (Как ни упрашивай его И как ни докучай мольбою): Ни сына страшные глаза - Окаменелое страданье, Ни день, когда пришла гроза, Ни час тюремного свиданья, Ни милую прохладу рук, Ни лип взволнованные тени, Ни отдаленный легкий звук -- Слова последних утешений. 4 мая 1940 Х Распятие "Не рыдай Мене, Мати во гробе зрящи". 1 Хор ангелов великий час восславил, И небеса расплавились в огне. Отцу сказал: "Почто Меня оставил?" А Матери: "О, не рыдай Мене..." 2 Магдалина билась и рыдала, Ученик любимый каменел, А туда, где молча Мать стояла, Так никто взглянуть и не посмел. Эпилог 1 Узнала я, как опадают лица, Как из-под век выглядывает страх, Как клинописи жесткие страницы Страдание выводит на щеках, Как локоны из пепельных и черных Серебряными делаются вдруг, Улыбка вянет на губах покорных, И в сухоньком смешке дрожит испуг. И я молюсь не о себе одной, А обо всех, кто там стоял со мною, И в лютый холод, и в июльский зной, Под красною ослепшею стеною. 2 Опять поминальный приблизился час. Я вижу, я слышу, я чувствую вас: И ту, что едва до окна довели, И ту, что родимой не топчет земли, И ту, что красивой тряхнув головой, Сказала: "Сюда прихожу, как домой". Хотелось бы всех поименно назвать, Да отняли список, и негде узнать. Для них соткала я широкий покров Из бедных, у них же подслушанных слов. О них вспоминаю всегда и везде, О них не забуду и в новой беде, И если зажмут мой измученный рот, Которым кричит стомильонный народ, Пусть так же оне поминают меня В канун моего погребального дня. А если когда-нибудь в этой стране Воздвигнуть задумают памятник мне, Согласье на это даю торжество, Но только с условьем - не ставить его Ни около моря, где я родилась (Последняя с морем разорвана связь), Ни в царском саду у заветного пня, Где тень безутешная ищет меня, А здесь, где стояла я триста часов И где для меня не открыли засов. Затем, что и в смерти блаженной боюсь Забыть громыхание черных марусь, Забыть, как постылая хлопала дверь И выла старуха, как раненый зверь. И пусть с неподвижных и бронзовых век Как слезы струится подтаявший снег, И голубь тюремный пусть гулит вдали, И тихо идут по Неве корабли. Март 1940 Фонтанный Дом _________________ Я не ухожу. Просто иногда меня нет... |
| один пост (Лины) был удален как не относящийся к теме.
модер искатель _________________ сдам гараж в аренду (Ефремова, 32), продам трешку в Шадре - мобиль, грузопассажирский извоз Екб-Шадр и обратно, возьму деньги под 8% годовых, приму в дар любую ценную хрень если ее не надо кормить. т.89826660306, |
| 23 июня 1889 года родилась одна из самых значимых фигур русской литературы XX века Анна Андреевна Ахматова
Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу. Когда шуршат в овраге лопухи И никнет гроздь рябины желто-красной, Слагаю я веселые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной. Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь Пушистый кот, мурлыкает умильней, И яркий загорается огонь На башенке озерной лесопильни. Лишь изредка прорезывает тишь Крик аиста, слетевшего на крышу. И если в дверь мою ты постучишь, Мне кажется, я даже не услышу. 1912 Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам. Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не дам. Но вечно жалок мне изгнанник, Как заключенный, как больной. Темна твоя дорога, странник, Полынью пахнет хлеб чужой. А здесь, в глухом чаду пожара Остаток юности губя, Мы ни единого удара Не отклонили от себя. И знаем, что в оценке поздней Оправдан будет каждый час; Но в мире нет людей бесслезней, Надменнее и проще нас. 1922 _________________ Я ещё та "чёрная кошечка", дорогу перейду тьфу-тьфу не поможет.. |
Страница 3 из 3
Список форумов Шадринский форум -> Искусство -> Стихи и проза -> Есть в близости людей... Анна Ахматова
| |
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах Вы не можете вкладывать файлы Вы можете скачивать файлы |